Книга Ночная радуга, страница 155 – Жанна Володина

Верещагин садится рядом и угрюмо молчит.

— Я и так с вуалью, — улыбаюсь я.

— Которая делает тебя… сумасшедше красивой! — ворчит Верещагин.

— Всё закономерно, — успокаиваю его я. — У меня устойчивое ощущение, что я не первую неделю в сумасшедшем доме и у половины окружающих меня людей, как минимум, даже есть настоящая справка.

— Ты опять о Рите? — спрашивает меня Никита. — Оставь ее в покое! Она несчастная женщина.Она для тебя не опасна.

— А для тебя? — перебиваю я, привычно ловя на себе заинтересованные взгляды мужчин и неприязненные женщин.

— Она как ребенок! — доказывает мне Верещагин. — Чуть старше подростка.

— А ты знаешь, на что способны подростки? — серьезно интересуюсь я. — Ты вообще слышал о подростковой жестокости?

— Хватит! — приказывает мне он, только хочу ответить, как к нашему столику Станислав подводит яркую женщину блондинку и высокого фактурного мужчину с бритой головой и фигурой спортсмена-борца или боксера.

Женщина в коротком белом вечернем платье на тонких брителях. Платье с серебряными пайетками и страусиным боа. Екатерина Воронина.

Никита удивлен не меньше меня, но, в отличие от меня, позволяет себе показать это удивление:

— Гриша! У тебя новое увлечение? — насмешливо спрашивает он.

— И у тебя? — внимательно глядя на меня и практически раздевая голодными глазами, парирует Гриша.

— У меня не увлечение. У меня жена, — хвастливо и гордо отвечает Верещагин. — Лера! Это мой… приятель и бывший партнер по бизнесу Григорий Соболев. Может быть, слышала? Чемпион Европы по боксу.

— Очень приятно! — с придыханием говорит Григорий. — А что? Жена не может быть увлечением? Быстро же ты охладеваешь к выбранной женщине!

— То есть я охладел, поэтому женился? — искренне смеется Никита. — Интересная теория!

Екатерина Воронина, оставшаяся без внимания, осторожно кашляет, напоминая о себе кавалеру.

— Разрешите представить! — галантно усаживая Екатерину за стол, начинает говорить Григорий.

— Оставь, Гриша! — лениво прерывает его Никита. — Твое новое увлечение — это опять мое старое? Что за привычка донашивать за старшими?

Откровенное хамство Верещагина заставляет Екатерину злобно прищуриться, а Григория сжать кулаки.

Да… Если что, то шпага тут не поможет.

Григорий быстро берет себя в руки, заметно расслабляется и отвечает:

— Мы с Екатериной — деловые партнеры. Я же иду в политику, а Катя — мой личный помощник.

— Неисповедимы пути твои… — ерничает Верещагин.

— Тебе идет ревность, — находчиво встревает в наш разговор Екатерина, с пристрастием рассмотревшая меня всю и побледневшая от раздражения. — Но что ж поделать! Ты меня всё-таки упустил, Никита! Таких женщин, как я, трудно удержать.

Верещагин вдруг резко наклоняетсявперед и накрывает ладонью руки Екатерины, которые она сложила на скатерть перед собой. Голос Никиты, глухой, почти дрожащий от страсти, перешедший в шепот, гипнотизирует всех сидящих за столом:

— Катюша! Что ты! Как ты только могла подумать, что я от тебя отказался! При чем здесь жена?! Что за глупости?! Какая жена помешает нашей страсти и любви? Глупенькая!

Мы все замираем. Григорий с трудом удерживает нижнюю челюсть от падения на стол. Екатерина внезапно бледнеет и начинает тяжело дышать, до побелевших костяшек пальцев вцепившись в тканевую салфетку.

— Зачем тебе Григорий? — вкрадчиво, чувственно продолжает Верещагин, начиная поглаживать руки Екатерины. — Он импульсивен, невыдержан. Приревнует — и хук слева!