Книга Вернуть мужа. Стратегия и Тактика., страница 261 – Жанна Володина

- Захотелось пошутить, - объясняет Анна. - Это ведь однокоренные слова, я правильно понимаю?

- Нет, - отвечаю я. - Халат- слово заимствованное, а халатный - старославянизм. От слова "халад", "хлад", "хладный", то есть холодный. Историческое чередование "ла" и "оло": халатным называли того, кто холодно, прохладно относился к поручениям.

- Равнодушно? - догадывается Анна. - Надо же, как просто, я и не подумала даже.

- Это весьма занимательно, - начинаю рассказывать я. - Ругательство "мразь" от слова "мороз", "смородина" от "смрад" - так называли любой резкий запах, позже у этого слова осталась только негативная окраска.

- Очень интересно! - воодушевляется Анна, отхлебывая горячий кофе. - Принцип помню: город и град, ворота и врата, здоровье и здравие, голос и глас - я знала, а про эти слова и не догадывалась. Спасибо! Слушайте, Варя, моя подруга утверждает, что кофе сейчас среднего рода, в новостях сказали. Это правда?

- Нет, неправда, - не соглашаюсь я с "новостями" из новостей. - В образцовой речи кофе мужского рода, в разговорной допустим средний род, причем закреплено это словарем Ушакова еще в сороковых годах прошлого века. Но интеллигентный человек всегда выбирает форму мужского рода.

- Вы сварили прекрасный кофе! - говорит пафосно прилежная моя ученица, и мы с Анной чокаемся кофейными чашечками.

- Кстати, обратите внимание на числительные, что вы используете, - добавляю Анне в чашку густой свежий кофе. - Верховного мага у вас сопровождают "пятеро волков и пятеро волчиц".

- Да. Считаете, плохо придумано? - расстраивается Анна. - Надо меньше волков?

- Не надо ни меньше, ни больше, - успокаиваю я писательницу. - Просто и волков, и волчиц не может быть пятеро, только пять.

- Почему? - удивляется Анна, осторожно поставив на блюдечко чашку.

- Это собирательное числительное, оно сочетается с существительными, обозначающими лиц мужского пола. Лиц, то есть, человека. А если про животных, то пятеро может быть только волчат, потому что это название детеныша.

- Точно! - вспоминает Анна. - Еще там что-то про ножницы и часы.

- Да, - смеюсь я. - Про парные предметы и существительные, имеющие форму только множественного числа. Шестеро ножниц, семеро часов, восьмеро суток, девятеро санок, десятеро носков.

- Господи! Есть слово "восьмеро"? - поражается выданной информации Анна.

- Есть, но оно устаревшее и разговорное, как и девятеро, и десятеро. Ихвообще лучше заменить на восемь, девять и десять, - объясняю я.

- Я ничего этого не помню, мне кажется, в школе мы это не изучали, - огорчается Анна.

- Изучать были должны, - говорю я. - Вы просто или забыли, или пропустили эту тему. Помните же вы про ножницы и часы.

Мы еще не меньше часа правим текст фэнтези-романа  и доходим до главы про злобного вурдалака.

- У вас намеренно так много волков в этой книге? - удивленно спрашиваю я, думая о своем.

- Это же оборотень! - оживляется Анна. - Мой главный отрицательный герой, тоже влюбленный в героиню. Разве оборотень обязательно волк?

- Для славянской мифологии, думаю, да, обязательно. Для европейской - нет, - меня напрягает присутствие волка в моей жизни в течение последних нескольких часов, и я терпеливо рассказываю, сама получая удовольствие от разговора. - Это слово подарил нам Пушкин. До него было слово волкодлак: "волко" - волк, "длак" - шерсть. А у Пушкина "вур" - вор, мешок. Вор в волчьем мешке, то есть в волчьей шкуре.