Книга Вернуть мужа. Стратегия и Тактика., страница 205 – Жанна Володина

- Не существует на свете девушки прекраснее тебя! Я увидел тебя когда-то первый раз и теперь не могу забыть. Я помню о тебе днем и ночью. Я вижу во сне твои глаза. Я чувствую, когда ты грустишь или радуешься. Ты самое красивое, что я встречал в своей жизни!

По залу, приготовившемуся к обычному веселому конкурсу, пронесся синхронный женско-девичий вздох. Даже глаза Зои Львовны затянулись романтической дымкой. Лерка злится, сжимая зубы и кулаки.

У сцены стоят Максим и Вовка. Ведущий приглашает следующего. Максим делает шаг назад и показывает Вовке, что уступает ему очередь. На Вовкином лице отражаются сомнения, словно он принимает какое-то решение. Он шутовски кланяется Максиму и, в свою очередь, в полупоклоне приглашает того на сцену раньше себя. Максим еще раз отрицательно качает головой и кивает другу в сторону сцены. Вовка, наконец, демонстративно вздыхает и идет к нам.

- Сейчас завалит тебя комплиментами! - шепчет мне Лерка.

- Может, тебя! - так же шепотом отвечаю я.

- Может, и меня. Но это было бы странно. Вы же король и королева бала.

Вовка удивил и насмешил: он, снова отвесив шутовской поклон, плюхнулся на колено возле Сонечки и сказал:

- Ваша красота покорила меня с первого взгляда. Ваши глаза как два солнца. Ваши щеки как два яблочка. Ваши ушки...

В зале послышались смешки. Вовка грозно-насмешливо посмотрел на всех:

- Ваши ушки предназначены только для комплиментов!

Сорвав аплодисменты, мой друг ушел со сцены, бросив в мою сторону виноватый взгляд. Я ласково ему улыбнулась. Все-таки Вовка - душа компании и король бала. Правильно его выбрали!

Вовка спустился со сцены и протянул Максиму руку, которую тот, немного помедлив, пожал.

Я помню все слова, которые сказал мне Максим. Я помню потрясенные лица Лерки и Сашки. Расстроенное личико Сонечки. Мягкую улыбку Натальи Сергеевны. Дурашливо-грустное выражение на лице Вовки и усмешку Игоря.

- Я обязательно научусь говорить комплименты. Я потрачу на это жизнь. Потому что я люблю тебя.

Настоящее. Четверг (поздний вечер).

Мы пьем чай вчетвером: я, Ри.. мама, папа и Сашка. Отец привычно строгий,молчаливый. Рита непривычно бледная, с расстроенно-счастливым лицом и блестящими от слез и возбуждения глазами. Сашка, многое почувствовавшая, но мало понимающая. Когда Рита второй раз разливает по чашкам ароматный свежезаваренный чай, на кухне появляется Мышильда. Она вешается всем, кроме отца, на шею, обнимая и целуя.

- О! Девчонки! Заберите меня в город! Я опять под домашним арестом. И уполномоченному по правам ребенка не пожалуешься - ребенку двадцать два.

- Есть уполномоченные по правам взрослых, - подсказывает Сашка.

- Ладно! Возьму на вооружение, - машет рукой сестра и показывает отцу язык.

- Двадцать два? - сомнением спрашиваю я. - Ты уверена?

- Документ есть! - подтверждает Мышильда.

Мы пьем чай и неспешно болтаем о разных пустяках: о новом сорте желтой розы, который прижился у Риты, об их с папой желании поехать в сентябре к морю (погреть старые косточки), о Кирилле Ермаке, который, возможно, по версии Машки, чуть-чуть влюблен в нее, и надо ковать железо, пока горячо, о Коко-Доминошке, который подвизался на кухне у Риты, бесконечно выпрашивал кусочки вкусненького и демонстрировал весьма сложный капризный характер.

Ощущение почти полного счастья, испытываемое сейчас мною, здесь, на этой уютной кухне, согревало, несмотря на только что пережитое. И на передний план, разбуженные теплом, стали выползать крепко спящие до этого тараканы. Я стала часто и нервно поглядывать  на часы. Начало шестого. Надо возвращаться.