Книга Вернуть мужа. Стратегия и Тактика., страница 198 – Жанна Володина

И хотя "что-то" и с Максимом, и со мной , и с нами, я отрицательно мотаю головой.

- Временные трудности, - смеюсь я, еле сдерживаясь, чтобы не заплакать.

- Прекрасно! - улыбается Рита и просит меня. - Варя, вытащи сестру из ее комнаты. Пусть перестанет ломать комедию.

- Сейчас! - кидаюсь я к двери.

- Стой! - папа удерживает меня за руку и пожимает ее, словно поддерживая меня и себя. - От Риты мы скрывать не будем. Меня раздавит еще одна тайна. Тем более, когда Валентина вернулась сюда надолго.

Рита меняется в лице.

- Валентина? - спрашивает она папу. - Она вернулась, а ты мне не сказал? А если она захочет...

- Не захочет! - жестко говорит отец. - Не посмеет!

- А про Варю посмела? - Рита шевелит внезапно посиневшими губами.

- Я сама! - кидаюсь я к Рите. - Это я сама. Я заставила отца. Я хотела узнать, кто она и где она.

- Мы теперь не скроем, - бормочет  Рита, спиной двигаясь к двери.

- Рита! - папа делает шаг ей вдогонку.

- Не надо! - машет она руками, словно отгоняет пчел. - Не сейчас!

Рита почти бегом выходит из кабинета. Папа устало садится на кресло, словно все силы у него закончились.

- Ты рада? - сухо спрашивает он.

- Чему? - поражаюсь я. - Ритиному страху и горю? Нет! Не рада.

Я выбегаю за Ритой, но нигде ее не вижу. Обходя участок, заглядывая в летнюю кухню, в беседку у пруда, выглядывая за ворота, я вспоминаю самое важное.

Мне восемь лет. Мы с Ритой купаем Мышильду. Она тогда еще не была Мышильдой. А была годовалой сестренкой Машей. Рита целует ее крохотные пальчики, а я щекочу животик. Машка хохочет-заливается. А Рита говорит: "Маша, скажи Ва-ря! Скажи! Назови свою сестренку по имени! Ва-ря!" Машка хохочет и ничего не говорит, только пыхтит, шлепая ладошкой по воде и визжа от радости, когда мы охаем.

Мне четырнадцать. Папа не отпускает меня на школьную дискотеку. Вовка мерзнет у подъезда уже почти час. Рита подмигивает мне и идет к нему в комнату. Через полчаса папа, прочитав мне лекцию о дурном влиянии низкопробной музыки на подростковые умы и незрелую психику, отпускает меня танцевать.

Мне семнадцать. И мне нельзя приходить домой позже одиннадцати. Я почти всегда укладываюсь во временные рамки, но... Сегодня так трудно расстаться с Максимом. Мы целуемся в подъезде, прощаясьдесятки раз и так и не уходя друг от друга.

- Полдвенадцатого! - ужасаюсь я, приложив ладошку к распухшим от поцелуев губам.

Часы в гостиной показывают без пяти одиннадцать. Папа читает в кресле. Рита вышивает в соседнем. Увидев меня, отец откладывает книгу и с удивлением смотрит на часы.

- Мне казалось, что уже больше, - хмурится он и, уходя в спальню, строго говорит мне. - Ложись спать! Завтра рано вставать. Опять будешь капризничать.

Глядя на мое потрясенное лицо, Рита прикладывает палец к губам и, забравшись на стул, двигает стрелки часов вперед.

- Варя! Пожалуйста, следи за временем. Дважды это не провернуть.

И я понимаю, что она умудрилась перевести часы назад, когда поняла, что я опаздываю.

Мне двадцать, и я вышла замуж. Прощаясь с нами, новобрачными, уезжающими с банкета, в фойе выходят наши родители. Отцы жмут руку Максиму, целуют меня. Наталья Сергеевна, обняв меня, шепчет: "Будьте счастливы! Это не просто!". Максиму она протягивает обе руки, тот целует их по очереди, потом прижимает мать к себе, и я слышу его "Спасибо". Рита порывисто обнимает Максима, гладя его по спине, и теперь я слышу ее слова: "Люби мою дочь и не обижай ее. Она лучшее, что будет у тебя в жизни, но ты это и без меня знаешь".