Книга Триумф поражения, страница 38 – Жанна Володина

И вот мы сидим в кабинете Марины и испуганно смотрим на рассерженную женщину.

— Он женат?! — облекает в слова коллективную женскую мысль Марина.

— Давно и глубоко! — забивает Павла Борисовна первый гвоздь в крышку гроба, в котором добрая половина соискательниц похоронила свои надежды.

— Насколько давно? — выдыхает вопрос блондинка Верочка, надеясь на свою молодость и свежую красоту.

Павла Борисовна выдерживает мхатовскую паузу:

— Двенадцать лет! — такое количество лет звучит как приговор.

— Ах! — веселюсь я, наблюдая за своим родным курятником. — Столько дают за убийство с отягощающими обстоятельствами.

— И дети есть? — почти плачет Марина.

Павла Борисовна снова держит паузу:

— Четверо!

Падающие челюсти заколачивают оставшиеся гвозди.

— Я бы от такого рожала и рожала… — стонет Верочка.

— Как там говорят? — насмехается над нами Димка. — Жена не стенка — можно и подвинуть.

— Двенадцать делим на четыре… — задумывается Верочка.

— Калькулятор? — не удерживается от сарказма Димка.

— Один ребенок каждые три года! — сообщает Марина, печально оглядев нас. — Если за двенадцать лет никто не увел…

— Совершенно верно! — Павла Борисовна очень довольнапроизведенным эффектом. — Работаем спокойно и ведем себя прилично. А то уже перед Александром Юрьевичем неудобно.

— Кстати, об Александре Юрьевиче! — Марина оживляется. — Он еще не женат.

— Орлы на курицах не женятся! — отрезает Павла Борисовна. — Хватит строить матримониальные планы на пустом месте.

Работаем с Димкой и Костиком до позднего вечера. Опять не успею навестить родителей. После полуночи тащусь вниз, в холл, с чашкой "ужина для балерины". Даже не успеваю устроиться в кресле Дарьи Владиленовны, как свет уличного фонаря, желтой дорожкой пересекающий пол, перекрывает широкая тень.

— Нина Сергеевна? — удивленный вопрос Прохора Васильевича, неожиданно вышедшего из своего кабинета. — Что-то случилось?

Только сейчас понимаю, что больше недели не спускалась ночью в холл и начальник охраны ничего не знает о моей странной привычке. Позвольте? А почему он здесь? Видимо, я спрашиваю вслух, потому что Прохор Васильевич вежливо отвечает именно на эти вопросы:

— Задержался. Уже ухожу.

— Всего доброго, — устало улыбаюсь я ему, стараясь не глазеть на его мужественное лицо и потрясающую фигуру. Вот ведь щедрой дланью боженька отсыпал мужику! Информация о семейном положении многодетного отца вызывает во мне неподдельное уважение и симпатию.

Но Прохор Васильевич не уходит, а садится возле кресла прямо на ступеньку.

— Я наблюдал за вами, Нина, — вдруг перестав добавлять мое отчество, говорит начальник охраны.

— За мной? — глупо переспрашиваю я. — Зачем? Боялись, что я нападу на Александра Юрьевича?

— И это тоже! — образец женского представления о счастье ослепительно улыбается. — Но еще и потому, что вы очень интересная девушка.

Неужели? Я не ослышалась?

— Интересная? — уточняю я осторожно.

— Весьма, — подтверждает Прохор Васильевич. — Умная и смелая. Впервые вижу особу женского пола, не боящуюся Александра… Юрьевича.

— Его боятся все женщины? — воинственно спрашиваю я, встав в стойку при упоминании имени личного врага. — Почему?

— Я не то слово подобрал, — поправляется мужчина. — Вернее будет сказать, что женщины либо влюбляются в него. либо ненавидят. Что в его случае. в общем-то. одно и то же.