Книга Триумф поражения, страница 238 – Жанна Володина

— Зачем сама, если есть я? — опаляет вопросом мою шею Холодильник.

— У тебя руки крюки! — смеюсь я. — Я боюсь щекотки!

Холодильник резко, словно танцует со мной аргентинское танго, поворачивает меня к себе спиной, но почему-то не завязывает фартук, а прижимает меня к своей груди, положив свои большие ладони на мой живот.

— Надо было готовить без фартуков, — доверительно шепчет он моему затылку.

— Надо было надевать фартук самому, — отвечаю я, дрожащими руками убирая его руки. — Так мы готовим обед или нет? Ты дашь мне задание? Холодильник театрально вздыхает и говорит:

— Сможешь очень мелко порезать чили и чеснок для бульона?

— Конечно! — обиженно реагирую я на слово "сможешь".

— Я пока подготовлю грудки и поджарю их до корочки, — Холодильник достает из пакета перчики чили, а я из холодильника чеснок.Сосредотачиваюсь на резке и вскрикиваю от острой боли: начинает щипать палец в том месте, где я его порезала бумагой.

— Порезалась? — пугается Холодильник, бросаясь ко мне.

Метнувшись к раковине, открываю холодную воду и спасаю под струей от боли палец, который пульсирует.

— Нет. Это производственная травма, — шучу я, морщась, но улыбаясь. — Порезалась бумагой. Видимо, сок от чили попал в ранку.

Беру палец в рот, утихомиривая его болевую пульсацию. Холодильник тянет мою руку к себе и вдруг перекладывает мой многострадальный палец себе в рот, нежно обхватывая его губами и погладив ранку горячим языком. Сердце мое раздваивается и перемещается в оба уха, поскольку и в левом, и в правом ухе оно стучит, как набат. Зрачки Холодильника расширяются прямо на моих глазах, чернильным пятном перекрывая коричневую радужную оболочку.

— Обббед… — блею я, краснея и забирая палец.

— Сядь. Я все сделаю сам, — говорит Холодильник и усаживает меня на стул. Одурманенная происходящим, я слежу за действиями Холодильника, словно смотрю слайд-шоу. Вот он ловко и быстро нарезает за меня перец и чеснок. Вот тушит в курином бульоне розмарин, мед, чеснок и чили, получается вязкий сироп. Вот запивает поджаренное филе готовым сиропом и ставит в духовку.

— Через десять минут будет готово, — докладывает Холодильник. — Сейчас овощной салат сделаю.

— Ты не мужчина, а мечта! — вырывается у меня, и, только произнеся это, понимаю всю двусмысленность сказанного.

Холодильник замирает возле меня с тарелкой в руках, потом медленно ставит ее на стол.

— Я имею в виду… — лепечу я, — что мужчина, умеющий готовить, — настоящий клад для женщины, этого не умеющей.

— Я понял, что ты имела в виду, — говорит моему затылку Холодильник. — Тебе не кажется, что раз такие мужчины — редкость, то надо брать, не раздумывая.

— Я подумаю, — обещаю я, дрожащими руками придвигая к себе тарелку.

Мои вкусовые рецепторы пускаются в пляс, когда я вижу изящно оформленное блюдо. Куриное мясо кажется прозрачно-стеклянным, вокруг мяса огуречные и помидорные розы.

Мы сидим за кухонным столом напротив друг друга и неспешно обедаем, запивая прекрасную еду белым сухим вином.

— Я хотел бы так обедать каждый день, — говорит вдруг Холодильник и пугает меня вопросом. — А ты?

— Курица быстронадоест, — находчиво отвечаю я, делая вид, что речь идет об обеденном меню.

— У меня есть хорошее предложение. Не торопись его отвергать, — Холодильник откладывает вилку и нож и смотрит на меня чернильными глазами. — Предлагаю обедать у тебя — от тебя быстро можно добраться до работы. Ужинать в ресторане на твой выбор. А завтракать у меня.