Книга Триумф поражения, страница 202 – Жанна Володина

— Я хочу знать истории всех предложений руки и сердца!

— Всех за один вопрос? — ерничаю я, положив ногу на ногу и расслабляясь.

— Много чести — целый вопрос на одного! — хамит напряженный Холодильник.

— Это почему? — даже обижаюсь я. — Вы так говорите, словно за мной не могли ухаживать достойные люди!

— Вы же вчера говорили, что никто за вами не ухаживал, а вам просто делали предложение? — наклоняется вперед сердитый Холодильник.

— Так и было… почти так, — раздражение легкой волной наплывает на меня и от меня откатывается к Холодильнику. — Ничьих ухаживаний я не поощряла! Хотя нет… В детском саду мне очень-очень нравился один мальчик.Мы с ним всегда были мама и папа в ролевых играх. В младшей группе он меня замуж позвал, а я согласилась!

— И вышли? — нежно спрашивает Хозяин, снова расслабившись.

— Увы! — смеясь, фыркаю я. — Славик меня бросил в подготовительной группе: влюбился в девочку, у которой была белая кроличья шубка.

— Альфонсо! — с упреком говорит Холодильник и совершенно серьезно добавляет. — Хотите, я его найду и накажу за то, что он вас обидел?

— Не надо его искать. Я знаю, где он сейчас, — вздыхаю я, улыбаясь. — Славка был моим одноклассником. Он женат на той самой кроличьей шубке. У них девчонки- близнецы нынче под новый год родились.

— Надеюсь, этот меркантильный товарищ входит в четверку ваших женихов? — по голосу Холодильника кажется, что он действительно надеется на это.

— Конечно, нет! — заносчиво вздергиваю подбородок. — Что за детский сад! Славик не в счет. Про Генку вы сами знаете.

Холодильник морщится, словно расчесал место старого комариного укуса, и просто кивает.

— Когда я училась на первом курсе, мне сделал предложение мой преподаватель философии. Даже к родителям ездил, просил разрешения за мной ухаживать. Мама была в шоке. Папа отказал ему, — нехотя вспоминаю я.

— А вы? — Холодильник внимательно вглядывается в мое лицо, ища в нем ответы. — Вам он нравился?

— Бог с вами! — честно и искренне восклицаю я, смеясь. — На первом же семинаре мы с ним переругались публично.

— Он к вам открыто приставал? — рычит Холодильник.

— Нет! — смеюсь, не могу остановиться. — Разыгрывали диалоги. Он был Платоном, а я его учеником Аристотелем. Разошлись в трактовании принципов объективного идеализма.

Холодильник дарит мне улыбку и говорит:

— Мой преподаватель философии был старичком, похожим на волшебника Мерлина.

— Мой тоже был в возрасте, лет тридцати, — доверительно сообщаю я Холодильнику. Александр Юрьевич не оценил мою шутку, авторитетно заметив, что тогда мне было всего восемнадцать и что тридцатилетний мужчина справедливо казался мне, первокурснице, стариком.

— Сейчас вам двадцать пять, — напоминает мне Холодильник. — Между нами нормальная разница — пять лет.

— Я вам больше скажу, — шепчу я, наклоняясь над столом, — Мне скоро двадцать шесть.

— Я постараюсь это пережить достойно, все мы не молодеем, — шепчет мне в ответ Холодильник. —Обещаю за вами ухаживать, когда вы станете совсем немощной, и не сдам вас в дом престарелых.

— Благодарю, — прикладываю руку к сердцу. — Вы очень милосердны.

Под насмешливым взглядом Холодильника наливаю себе вторую пиалу молокочая.

— Итак, преподаватель философии — первый соискатель. Кто же второй?

— Второй — Гена, — широко улыбаюсь я. — Он не то чтобы второй… Он постоянный какой-то… Как по восемнадцать нам исполнилось, так и сватается пару раз в год. Навязчивый, но безобидный.