Книга Триумф поражения, страница 125 – Жанна Володина

— Нинка! — в моем воображении со мной начинает разговаривать папа, словно я с ним на радиосвязи. — Не забывай управлять толщиной колоды, ориентируйся на козырь, лежащий внизу стопки. Это лакомый кусочек. Забирай! Всего-то надо, чтобы при четырех оставшихся в колодекартах ходил противник.

Мой выигрыш встречен аплодисментами Матвея и Светланы. Она радуется так, словно выиграла сама. И я понимаю, почему: не только я спаслась от желания Хозяина, но и она счастлива, что выиграл не Александр Юрьевич. Я разрываю лист со своими желаниями на три полоски и отдаю проигравшим.

— Господи! — восклицает Светлана, розовея от удовольствия. — Нина Сергеевна! Это удивительно! Показать фокус?

Девушка берет свой лист и показывает мне свое желание, которое она заготовила для меня: "Еще один праздник для Маши по вашему сценарию и при вашем участии". Действительно, почти фокус: я ей загадала то же самое.

Матвей, прочитав мое желание на своем клочке бумаги, начинает хохотать, вызывая гневное движение бровей Холодильника.

— Прости, Шурка! Сам понимаешь, карточный долг — вещь святая! У меня пошло время, — и Матвей направляется к выходу.

— Ты куда? — удивленно спрашивает Холодильник друга, ничего не понимая.

— Выполнять проигранное желание, друг мой! — паясничает Матвей. — У меня меньше десяти минут.

— Что вы ему загадали? — обращается ко мне Хозяин тоном человека, который предлагает осужденному на смерть назвать последнее желание.

— Не позднее, чем через… уже шесть минут он должен отвезти меня домой, — любезно отвечаю я, видя, как на моих глазах, живой и почти человеческий Холодильник превращается в глыбу льда. — Не хотите ли прочитать свое? Прежде чем прочесть, Холодильник твердо говорит мне:

— Я не буду стреляться, хотя в этом доме есть из чего. И с третьего этажа головой вниз тоже на прыгну.

— Как можно подозревать меня в такой кровожадности! Желаю вам умереть своей смертью и в свой час, не более! Мое желание проще и очень сокровенное. Помните о святости карточного долга! — пафосно говорю я, видя, как охает и прикрывает ладошкой рот шокированная Светлана. Да, бедная, сегодня просто вечер откровений…

Холодильник читает мое желание и угрюмо усмехается.

— Вы не оригинальны! Вы еще ручку в руки не взяли, а я знал, что вы там напишете. Для арт-директора вы не очень креативны!

— Для арт-директора, может быть, — не споря, соглашаюсь я. — А для Нины Симоновой-Райской главное — постоянство, основанное на жизненных принципах.

— Карета подана, ваша светлость! — Матвей стоит в дверях в стильном коричневом пальтос мои черным пальто в руках.

— Благодарю! Всем приятного вечера! — желаю я остающимся в доме Светлане и Холодильнику.

— Подождите! — рявкает Холодильник, не стесняясь ни друга, ни невесты. — Вы забыли познакомиться с ограничителями.

— У меня простой, — встревает в разговор Светлана. — Никакой пошлости и сексуального подтекста. Так что все в порядке.

— У меня ограничитель к Нининому желанию вообще не подходит, — показывает мне листочек Матвей.

"Не переодеваюсь в женскую одежду и обувь. Не целуюсь с мужчинами".

— Прочтите мой! — приказывает Холодильник, сев в кресло.

Беру в руки листок, усилием воли заставляя их не дрожать.

"Вашему желанию срок — два месяца. Потом я не остановлюсь".

Пока я просчитывала его — он просчитал меня. Но два месяца — это огромный срок, шестьдесят дней, за которые я все придумаю. Даже странно, что Холодильник дал так много времени, а не пятнадцать минут или сутки.