Книга Краткосрочный курс для попаданок. Гарантия. Дорого, страница 89 – Жанна Володина

Фиакр удовлетворяется моим объяснением и насмешливо резюмирует:

— Согласись, неплохо можно устроиться? И титул, и жизнь.

— Неплохо, — соглашаюсь я и напоминаю. — Но у меня другие планы.

— Опять планы? — черные глаза Решающего щурятся с подозрением. — Я чувствую в тебе какую-то неуемную энергию, которая заставляет тебя быть такой… странной.

В моем мире сказали бы «неадекватной». Вздыхаю.

— Тебе нравятся робкие, покорные и скромные? — не сомневаюсь я.

— Мне нравишься ты, — шепчет Фиакр, хватая меня крепко и пересаживая на свои колени. — Я почти уверен, что алтарь примет тебя как Именуемую… как Nomme. Но…

— Слава богу! — восклицаю я, упираясь выпрямленными руками в его каменную грудь. — Существует всё-таки хоть одно «но»!

Решающий вдруг меня отпускает и напряженно спрашивает:

— Богу? Ты молишься богам?

Пока я кусаю губы и ругательски ругаю себя за язык, бегущий впереди мысли, понимая, что в этом мире религиозное мировоззрение складывается как-то по-другому, Фиакр пересаживает меня на мое место.

— Бог? — осторожно повторяет он. — Какому богу ты молишься?

— Это поговорка моего опекуна, — тороплюсь соврать я. — Она ничего конкретно не означает. А я привыкла повторять ее за ним.

— Странно… У меня нет сведений, что твой опекун неблагонадежный, — серьезно, слишком серьезно говорит Решающий. — Он и его семья проверены тайной канцелярией вдоль и поперек. У него не могло быть такой поговорки! А если была, то непрофессионализм моих сыщиков меня крайне огорчает.

Я испуганно замолкаю, боясь произнести хоть что-нибудь еще.

— Что ты помнишь о своих родителях? — спрашивает Фиакр, напряженно глядя на меня. — Может, кто-то из них говорил такие слова? И ты, маленькая, запомнила?

Киваю, потом на всякий случай отрицательно мотаю головой, затем снова киваю.

— Не помнишь? — мягче и тише говорит Решающий. — Прости!

Остается только кивать.

— Все бумаги, касающиеся твоей родной семьи, твой опекун, как это и требуется, сдал после твоего усыновления в тайную канцелярию, — сообщает мне Фиакр. — Я хотел их изучить сразу после бала, но оказалось, что они уничтожены.

— У…ничтожены? — выдавливаюя из себя с трудом (Ах! Какая приятная неожиданность!). — Как это может быть, если канцелярия тайная?

— По ошибке. Глупой ошибке младшего клерка, который отвечает за утилизацию ненужных документов. Перепутал полки и папки, — хмуро отвечает Решающий. — Наказание он понес суровое: выслан из Империи на границу с Тьмой.

— А! — единственное умной слово, которое приходит мне на ум в ответ.

— Очень жаль, что ты была слишком мала, чтобы хоть что-то запомнить о своей семье, — искренне вздыхает Фиакр. — Но по записям в дневнике твоего опекуна никакой информации о твоих родителях восстановить не удалось.

Мой опекун еще и дневник вел? Да что ж такое! Что их всех тянет на мемуары? Чтобы отвлечь Решающего от темы, наивно спрашиваю:

— А куда мы едем, Ваше Превосходительство? На прогулку или на ужин?

— Проголодалась? — смеется Фиакр и добавляет самодовольно. — И на то, и на другое! Тебе понравится! Все Обещанные, с кем я так проводил время, остались в восторге!

Все Обещанные?! Индюк! Напыщенный индюк!

— Может, тебе просто льстят? — хихикаю я. — Или уж очень хотят за тебя замуж?

— Странно… Нет в тебе врожденного почтения к мужчине, к высокородным, — снова хмурится Фиакр. — У меня много вопросов и к твоему опекуну, и к твоему Хранителю.