Книга Ключ к счастью попаданки, страница 71 – Светлана Машкина

Сегодня, по причине отличной погоды и горячих, в прямом и переносном смысле, ночных событий, у колодца дамы и девы общались активно, и даже яростно.

— А я говорила и говорить буду — сама она подожгла! Специально! Потому и тушила нога за ногу, как улитка ползала, — вещал знакомый громкий голос моей несостоявшейся свекрови.

— Да не мели ты языком, можно подумать, ты одна на пожаре была! — отвечала ей женщина средних лет, тетешкая на руках то ли внука, то ли сына. — Ульна за водой бегом гоняла, что та собака бегала, аж язык на плече!

Неужели? Я, конечно, тушила активно, но, чтобы с высунутым языком? Хотя, в том нестабильном состоянии психики, после всего пережитого — всё может быть.

— Бабоньки, кто ей хозяйство-то порушил? — пропищал звонкий, но противненький голосок. — Говорят, ни плошки, ни тряпицы целой не оставили. За что этак-то? Не иначе — на чужих женихов заглядывалась, космами трясла. Всякими местами завлекала! Ни дать, ни взять — кикимора болотная.

Бабы загомонили, вспоминая мои грехи. И ведьмачка, и дитя ненужное, по всей вероятности, прижитое в грехе. И мальцы-то их меня всегда боялись, стороной как есть, обходили.

Надо отдать коллективу должное — он разделился на два лагеря. Правда, лагерь защитников был значительно меньше, но я приятно удивилась, что он вообще был.

— Оставьте вы девку, не забижайте. И словами грязными не марайте! Дурного она не сделала, значит, и обижать её не за что, — потребовала сухонькая старушка.

На вид ей было от восьмидесяти до ста двадцати. Маленькая, хрупкая, из-под вдовьего чёрного платка выбивается белоснежная прядь. Зато какой взгляд! Спокойный, уверенный, мудрый. Надо бы с ней поближе познакомиться.

— Алую ленту сняла! — выплюнула другая старуха, из враждебного мне лагеря.

— Господин снял, — поправила моя. — Значит, была на то воля богов. Вы, неразумные, про их волю сплетничать надумали?

Бабы немного притихли, и я решила, что в мизансцене явно не хватает меня.

— Дамы и девы! — провозгласила я, и чуть не прикусила язык.

Начала, называется, речь! Можно сказать — успешно переключилавнимание на себя.

К счастью, первых моих слов или не поняли, или не услышали. Зато теперь все смотрели, повернулись лицом, ждали продолжения.

— Тётеньки, я с просьбой пришла, — тихо и вежливо сказала я. — Хозяйство моё порушили, а жить надо. Осталась у меня птица и две свинки. Продайте мне, за мою цену, посуду, самую необходимую, и немного дров из ваших запасов.

— Ой, я не могу, — весело взвизгнул молодой девичий голос из партии оппозиции. — Уж тяни руку, чего там! Деньгу не дам — жирно тебе будет, но корку, так и быть, кину, морковину варёную от свинушки заберу. Все знают, что тебе жратушки нечего!

Ах ты, поганка! Я прищурилась, разглядывая девицу. Высокая, крутобёдрая, с тёмными гладкими волосами, она была всем хороша, если бы не злые глаза и не тонкие, сжатые в ниточку, губы. Ладно, пышечка румяная, запомню я тебя. Нет, я не злопамятная, ни в коем случае, просто обладаю хорошей памятью. И ещё не люблю, когда меня унижают.

— Возможно, моя цена покажется вам скромной, — продолжала я, спрятав руки за спину.

Руки не хотели прятаться, а хотели вцепиться в чёрную косу и от души отшлёпать румяные щёчки красотки.

— Но, если поверите мне и поможете, обещаю отплатить добром. Той, кто принесёт и продаст по моей цене, то есть той цене, которую я в силах заплатить, я к каждому празднику буду приносить свою продукцию. Это очень вкусно, вам понравится. Каждый год, на каждый праздник, на вашем столе будет моя продукция.