Книга Поймать океан, страница 52 – Виктория Войцек

– Уймись, – громко выдохнул Атто и, распрямившись, опустил на Асин усталый взгляд. Поднял руку, растопырил пальцы, а затем резко сжал в кулак: мол, все с ним в порядке, он крепкий.

Над головами надрывно кричали птицы, а пение китов давно утонуло в шуме волн и мерном поскрипываниимачт. Атто сделал шаг, подался вперед, точно собирался упасть в хищный манящий океан. Но вместо этого поставил локти на фальшборт, сложил руки и опустил на них седеющую голову. Посмотрел туда, где остался Железный Город, и будто пропал – замер каменным изваянием, которому нет дела до людей.

– А я… – начала Асин, запнулась и все же продолжила: – Я почти ничего не помню о маме. А то, что помню, – она нервно усмехнулась, – рассказал мне папа.

Последние слова она бросила под ноги, как что-то ненужное. Наступит – и, может, забудет. Но почему-то именно на них Атто обернулся, глянул вниз, на запыленные ботинки Асин, затем на саму Асин и склонил голову. Она нахмурилась, не понимая, чего от нее хотят, и тогда он тепло, аккуратно, пытаясь не потревожить длинные рваные раны, приобнял ее за плечо.

– Он говорил, что мы совсем непохожи, – вздохнула она и провела ладонью по лицу, убирая упавшие на лоб короткие пряди.

– Внешне – нет. – Атто запустил пальцы в свои жесткие волосы, растрепал их и усмехнулся. – Но тебя, как и ее, тянет к волнам.

Послышались шаги, легкие, пружинящие – так ходят только очень довольные собою люди, те, кому посчастливилось проснуться в добром расположении духа или найти что-нибудь, что его улучшит. Вальдекриз, к сожалению, нашел. Гренки в сумке Асин, которые теперь нес высокой стопкой, периодически откусывая уголки то от одной, то от другой.

– И к странным людям, – добавил Атто и, убрав руку, отстранился.

Поравнявшись с ними, Вальдекриз тряхнул плечом. Тяжелая кожаная куртка громыхнула пряжками на ремнях и принялась медленно сползать по спине. Атто стащил ее резким движением и набросил на себя, не поблагодарив, но Вальдекризу было все равно: куда больше его занимали гренки.

– Слушай, булка, – не прекращая жевать, сказал он, – а ничего такие. Не жесткие. С каким-то сладковатым привкусом, ягодным даже. Это земляника? Нет? Ты их сама готовила?

– Папа, – не без гордости ответила Асин. – Он делает надрезы и кладет внутрь перетертые ягоды. А у меня они, – она с теплотой посмотрела на угощение, – убегают из кармашка на сковородку.

К запаху раскинувшегося внизу океана добавился запах сушеного хлеба и едва уловимый – ягод. Асин сложила ладони ребром к ребру – и в них легли три пышные румяные гренки, твердые снаружи, но мягкие внутри. Четвертую, видимо, за хорошуюработу, стянул Вальдекриз. Он улыбнулся своей привычной кривоватой улыбкой, но теперь в самом уголке ее, где появлялась небольшая полукруглая складочка, налипли крошки. Асин потупилась, чтобы по взгляду ее не читалось удивление: и как только его, такого нескладного, примечают женщины?

– Научишься еще, – подбодрил ее Вальдекриз.

– Атто, угощайтесь. – Асин протянула ему ладони и зажмурилась – от яркого солнца, встречного ветра и разлившегося внутри чуть горьковатого тепла. – Кто знает, когда мы сможем поесть в следующий раз.

Он улыбнулся глазами, совсем как папа, взял одну гренку и разломил надвое, выпустив наружу перетертые ягоды. Взгляд его вновь обратился на почти спокойную, лишь иногда перекатывающуюся волнами воду. Так они стояли, пока корабль, вспарывая носом небо, лениво двигался к цели, – три почти окаменевшие фигуры на дышащем жизнью борту. Никому не было до них дела, точно они перестали существовать для всех, даже для самих себя.