Книга Одна звезда на двоих, страница 167 – Маришка Ко

В самые жаркие полуденные часы они прятались в прохладе кондиционированного дома. Лежали, обнявшись, на огромном мягком диване в гостиной или на большой кровати в алькове, читали, Кириан — свои технические мануалы и скачанные логи, Шайлар — старые, потрепанные бумажные книги из небольшой библиотеки, оставленной Санни, разговаривали обо всем на свете или просто молчали, наслаждаясь драгоценным ощущением присутствия друг друга рядом.

Именно в один из таких тихих, наполненных негой и спокойствием полуденных часов, Кириан снова начал изучать ее татуировки. Его пальцы осторожно, почти благоговейно скользили по темно-синим линиям на ее плече, на спине, на животе, обводя контуры рисунков и тонкие линии шрамов, скрытых под ними. Его пальцы осторожно коснулись сложного узла переплетающихся линий на ее левом плече, там, где сквозь темно-синие чернилататуировки все еще проступал тонкий, серебристый шрам.

— А эта? — тихо спросил Кириан. — Она сильно отличается от других твоих татуировок. Похожа на… сломанный щит или герб?

Шайлар проследила за направлением его пальца, и ее взгляд на мгновение затуманился далекими воспоминаниями.

— Это… герб Ротрона, — голос Шай стал глуше. — Моей родной планеты. Вернее, то, что от него осталось. Память о дне, когда мой прежний мир рухнул. И о том, как мы с Санни остались совсем одни, — она сделала паузу, словно собираясь с мыслями, решая, стоит ли рассказывать. Кириан молча ждал, не настаивая. — Мы были тогда совсем детьми, подростками, семнадцать лет всего. Эрлоки только начали свое вторжение, прорвали оборону нашего сектора. Ротрон был одной из первых планет на их пути. Мои родители — они оба служили в истребительной авиации Сил Обороны — погибли в одном из первых же боев на орбите. Мы с Санни — в том же военном блоке, что и мы, наши отцы дружили и служили вместе — видели, как их корабли сгорели в атмосфере… А потом начался ад на земле. Ковровые бомбардировки, высадка десанта, зачистки… Наш город превратили в дымящиеся руины за несколько дней. Мы прятались в подвалах разрушенных домов, в коллекторах… Этот шрам, — Шайлар машинально коснулась плеча, — я получила, когда вытаскивала Санни из-под обломков нашего блока после прямого попадания плазменного заряда. Он был без сознания, тяжело ранен в ногу. Я тащила его на себе несколько кварталов под непрерывным огнем, пока не наткнулась на группу таких же выживших подростков из военных семей.

Шайлар замолчала, глядя невидящим взглядом куда-то в стену. Кириан молча сжал ее руку, чувствуя, как холодные мурашки бегут по его спине от ее рассказа.

— Мы пробивались к линии фронта почти три недели, — продолжила Шайлар тише, ее голос был ровным, почти бесцветным. — По охваченной войной, выжженной территории. Голодные, оборванные, потерявшие все, напуганные до смерти, но одновременно злые, как стая волчат… Мы видели такое, Кир, о чем никогда не напишут в официальных хрониках Ополчения. Мы очень быстро научились выживать. И убивать, если было нужно для выживания. Санни тогда… он стал мне больше, чем братом. Мы держались друг за друга из последних сил. Когда мы, наконец, добрались до зоны эвакуации Вооруженных Сил Ополчения, мыподали заявки на поступление в Олинту — военный интернат для подростков. Там мы получили первую настоящую военную подготовку и шанс попасть сюда, в Академию Санары. А эту татуировку… сломанный герб Ротрона… я сделала гораздо позже. Перекрыла шрам на плече. Как вечное напоминание. О том, что даже когда рушится весь твой мир, нужно держаться за тех, кто рядом. И никогда, никогда не сдаваться.