Книга Легенда о Чжаояо. Книга 2, страница 98 – Цзюлу Фэйсян

– Выходит, Цинь Цяньсянь любил меня? – удивилась я. – Он ведь говорил, что это были просто сбивающие с толку мысли.

Цзян У рассмеялся и сел на кровать.

– Он культивирует путь бодхисаттв, поэтому любое противоречие его идеологии – это сбивающие с толку мысли. Ты захватила его в плен и восхищалась им всю ночь. Цинь Цяньсянь впервыеоказался так близко к красивой женщине, и это породило в нем «сбивающие с толку мысли», которых он прежде не ведал. А когда, налюбовавшись, ты отпустила его, твое великодушие пошатнуло его убеждения в том, что последователи темного пути – зло. Лу Чжаояо, как демоница, уж ты-то должна знать, что подобные сорняки не так легко выкорчевать из сердца!

Да, я знала, что сомнения в своих убеждениях и в выбранном пути могут прорасти в сердце опасными сорняками. Именно из-за них в школу Десяти тысяч убиенных попало немало отступников.

– Цинь Цяньсянь винил себя. Раньше он был незапятнан, безупречно чист, а едва познал мирскую суету – и назад пути уже не было. Порочные мысли опутали его и превратились в замкнутый круг.

Цзян У стал рисовать в воздухе, и из кончиков его пальцев заструилась алая демоническая ци. Чем больше кругов он рисовал, тем сильнее вырывалась энергия.

– И так день за днем, год за годом… пока его сердце не породило меня.

Алая демоническая энергия приняла форму ребенка.

– Чем больше жаждешь контроля, тем вероятнее потерпишь поражение. Чем старательнее подавляешь в себе порочные мысли, тем глубже тебя засасывает. И в конце концов…

Цзян У указал на лоб ребенка, и тот, внезапно открыв глаза, злобно уставился на меня. Я нахмурилась. Рыжий тратил демоническую энергию на создание марионетки, просто чтобы объяснить мне. Как же он силен… даже трудно вообразить. Когда мы сражались, я видела, что Цзян У выкладывался всего на семь десятых. Боюсь, и в сравнении с Цинь Цяньсянем значительно превосходил его, но не представляю насколько… Такой сильный внутренний демон…

– Мой путь начался из-за тебя, а потом я стал сильнее из-за неспособности Цинь Цяньсяня сопротивляться, – продолжил вместо Цзян У ребенок. – Я вырос в сердце бодхисаттвы, говорил с ним в его голове, влиял на волю и соблазнял перейти на темную сторону. Правда, не думал, что он украдет твое бездыханное тело и поместит в ледяную пещеру посреди формации на Белошелковой горе. Изо дня в день Цинь Цяньсянь повторял мантры, чтобы очистить разум, и наконец выпустил меня из себя. Он надеялся, что я навсегда затеряюсь в формации.

Цзян У упал на кровать и пошевелил указательным пальцем, приказывая марионетке подойти ко мне. Кроваво-красные глаза ребенка постепенно приняли естественный цвет, однако от них по-прежнемувеяло ужасающей демонической энергией.

– Вырвав меня из своего тела, Цинь Цяньсянь все равно что разрезал себя напополам, – сказало дитя. – Несмотря на то что он избавился от внутреннего демона, в его душе остались раны. Бодхисаттва быстро слабел, поэтому формация не удержала меня в плену. Я сбежал и оказался в Джохор-Бару. Тогда я выглядел точно так же, как эта марионетка, а город принял меня военными призывами, повсюду витал дух убийства…

Ребенок скривил губы и зловеще усмехнулся. Такую же усмешку я видела на лице Цзян У. Мне стало не по себе. Пещеру объяла мрачная и гнетущая атмосфера, по сравнению с которой унылая тишина на Призрачном рынке казалась мне теперь едва ли не безмятежным покоем.