Книга Легенда о Чжаояо. Книга 2, страница 67 – Цзюлу Фэйсян

Чтобы скрыть удивление, я наклонила голову и в мгновение ока придумала тысячу отговорок. Правда, каждая из них, казалось, была несовершенна и не выдерживала проверки. Поэтому я расслабилась, снова подняла голову и увидела, что Мо Цин все еще ждет ответа. Его глаза испытующе глядели на меня, тая какие-то неуловимые эмоции.

Я стиснула зубы:

– Хорошо! Это была я! Я за все отве…

Мо Цин мгновенно сорвал лист и прижал к моим губам, прервав слова, которые я собиралась произнести.

– Сложи еще одну.

Он решил сменить тему. Я удивилась и все же не стала настаивать:

– Могу сделать стрекозу, хочешь?

Мо Цин наклонил голову, глядя на яркую луну.

– Лучше бабочку. Тогда две бабочки образуют пару.

Я перевела глаза на него, но он отвернулся, а вот его уши порозовели.

Мо Цин прав, не так уж важно, как я узнала о зеркальце, главное, что мне все известно. А раз одно упоминание смущает нас обоих, лучше сохранить это молчаливое взаимопонимание – так он решил.

Я тихо вздохнула и принялась мастерить вторую бабочку. Утихомирить взбудораженное сердце никак не удавалось: двусмысленность, повисшая между нами, давила поистине мучительно. Казалось, наши руки разделил клочок бумаги, в то же время не мешая ощущать тепло от его ладони… Все это просто не могло не задевать струны моей души.

Так и не произнеся ни слова, я закончила поделку. Пока Мо Цин оглядывал ее, первая бабочка вспорхнула с его пальцев, подлетела выше и, дважды покружив вокруг своей пары, унесла ее прочь. На первый взгляд они обе выглядели хрупкими, но, бодро порхая вместе, дарили ощущение радости жизни.

Я взяла Мо Цина за руку и медленно пошла за двумя бабочками из листьев. Губы юноши слегка изогнулись, а теплоего ладони заставило меня влюбиться вновь.

В эту ночь ветер и луна на горе Праха пробудили в моем сердце нежность и любовь, которых я никогда не испытывала прежде…

К концу часа Крысы Мо Цин переместил нас обратно во дворец Не-зло. Будь наше время не ограничено, я гуляла бы с ним рука об руку еще три дня и три ночи…

После того как душа Чжиянь вернулась, Мо Цин наскоро собрался, взял меч Невыносимой Тяжести и отправился в путь – искать Шици и Цинь Цяньсяня в формациях на Белошелковой горе. Что-то подсказывает мне, что он уже сыт по горло такими днями, когда у него просто не было выбора.

Кроме меча, Мо Цин больше ничего не взял с собой. Впрочем, с его нынешним уровнем духовных сил, какими бы мощными ни были формации, ему ничто не угрожает. Единственная трудность – найти, в какой ловушке застряли Шици и Цинь Цяньсянь.

Двое суток я прождала на горе Праха, бездельничая, обучая Чжиянь чужеземным боевым искусствам и навещая Цзыю на Призрачном рынке. Паренек ходил в обменный пункт и пересматривал свое прошлое каждый день: он очень боялся все позабыть.

И тут я вспомнила о его старшем брате, Цзыюе. Если бы тот умер где-нибудь на горе Праха, он определенно попал бы на Призрачный рынок, однако Цзыю ничего о нем не слышал, а значит, его брат еще жив. Тогда что же он сейчас делает? Раз Цзыюй был мне предан, поладил ли с Мо Цином после моей смерти? Или, покинув школу Десяти тысяч убиенных, в гордом одиночестве теперь бродит по Цзянху?

Я поручила Чжиянь выяснить что-нибудь о Цзыюе. К несчастью, Темные стражи не спешили распространяться о нем и другие ученики тоже ничего не знали, так что расследование не дало результатов.