Книга Песнь ста миров, страница 162 – Цзюлу Фэйсян

Бай Гуй резко подняла голову и направила злой взгляд на мужчину, тот ухмыльнулся:

– Эта кость поможет ей вернуть тело злого духа. Видишь, она никогда и не почитала тебя за учителя. Неужели ты все равно хочешь защитить такую «ученицу»? Это отродье принесло бесчестье нашему клану и, вероятно, принесет его и тебе. По-прежнему хочешь ее оставить?

– Замолчи! – гневно воскликнула Бай Гуй и, уперев меч в камень, с трудом поднялась на ноги. Она сделала два шатких шага вперед, собравшись биться в таком состоянии.

Но тут ее внезапно схватили. Не успела девушка обернуться, как запястье крепко сжали, и в одночасье ее рука ослабла настолько, что была не в силах удержать меч – холодный клинок звонко упал на камень. Жунси не удостоил ее и взглядом, а лишь обратился к стоящим наверху лестницы людям:

– Не имеет значения, принесет она мне бесчестье или нет. Так или иначе, я не потерплю вторжение в свои дела посторонних. Ведь, как я уже сказал, она – мое личное дело, и вы не должны вмешиваться. Даже Будде Западных Небес и правителю Девяти Небес не позволено этого делать.

Мужчина слегка растерялся, а затем стиснул зубы и насмешливо усмехнулся:

– Как ты великодушен. Вот только раз собираешься защищать ее, почему бы тебе не спросить, хочет ли того она?

Бай Гуй открыла рот, но не успела ничего сказать, Жунси ее опередил:

– Я сам решаю, кого мне защищать, и никто не вправе диктовать мне. Ни вы, ни она, – его слова прозвучали непреклонно и такбыстро, словно он не хотел слышать ответ самой Бай Гуй. – Как поступите теперь? – тон Жунси был легким, однако в вопросе послышался лед. – У кого есть возражения – пускай сразится со мной.

Впервые девушка поняла, что, каким бы мягким ни являлся Жунси, было место и тем моментам, когда он становился наглым, деспотичным и неуступчивым. Если точнее, он всегда таким был, просто в обычное время скрывал свою натуру за маской легкой улыбки, не позволяющей другим увидеть правду. Сейчас он всего лишь показал свой истинный нрав.

И то, что это произошло, означало, что Жунси был зол.

Ужасно зол.

Его рука сжимала запястье девушки с такой силой, что на том вздулись вены. Бай Гуй без сил опустилась на колени. Что же касалось толпы противников, то их взбудоражили слова горного божества, и все тот же мужчина средних лет с потемневшим лицом произнес:

– Раз так… – Он сделал жест рукой, и воины клана позади него в ту же секунду бросились на Жунси.

Горный бог сложил пальцы в заклинании, и под его ногами вспыхнул зеленый свет – магическая сила хлынула подобно волне, блокируя атакующих. За долю секунды из щелей каменных ступеней неожиданно пробились бесчисленные лозы и, сплетясь в огромную сеть, разделили лестницу. Однако лозы не остановились на этом и, точно обладая собственным сознанием, продолжили тянуться вперед, плотно обвивая воинов клана. Некоторые из них продолжали отбиваться магией, вот только их движения останавливали новые путы. За какие-то мгновения верх каменной лестницы полностью зарос, и все воины клана оказались в ловушке.

Заклинание собралось под ступнями Жунси.

– Скажете что-то еще?

Из зарослей раздался гневный крик:

– Придет день, и мы отомстим за убийство главы, за принесенный клану позор!

– Вперед, если думаете, что сумеете, – ответил он и, склонившись к Бай Гуй, взял ее за талию. – Справишься?