Книга Попаданка в рабыню, или Закон – это я!, страница 96 – Ивина Кашмир

В них дикая, всепоглощающая боль.

– Только не засыпай, – бормочет он, обхватывая мое лицо ладонями. – Роза… прошу.

Я хочу ответить. Сказать, что все в порядке. Что я потеряла не так уж много крови. Что я… Но язык не слушается.

Перед глазамивсе мутнеет. Звук уходит. Все отдаляется.

Только одно остается рядом – его голос.

Последнее, что я слышу, прежде чем провалиться в темноту:

– Любимая...

Сначала была тишина. Липкая, тягучая, как будто весь мир затаился. Потом пришла боль. Тупая, тянущая, будто внутри что-то вырвали и кое-как зашили. Я попыталась пошевелиться и тут же зашипела.

– Тсс… спокойно, цветочек.

Голос... Ревиана.

С трудом разлепляю глаза, и несколько секунд хлопаю ими, пытаясь вернуть себе способность видеть.

Я в незнакомой спальне. Рядом тот, кто перевернул мою жизнь. Напряженно взирает, больно стискивая мою ладонь.

– Ты жива... – хрипло выдыхает Ревиан. Под его глазами залегли тени, чувственные губы побели.

Неужели он... переживал за меня?

Я отвела взгляд. Не хочу его видеть. Перед глазами все еще та самая сцена, где он молча отказывается от меня.

В груди медленно, но, верно, растекалась какая-то беспросветная пустота. Не иначе как депрессия пожаловала.

– Роза, все в порядке... С тобой все в порядке, – шепчет он и, наклонившись, начинает покрывать поцелуями мою руку.

Со мной уж точно не все в порядке...

Слезы готовы сорваться из глаз, но я делаю над собой усилие, подавляя их. Не сейчас. Не хочу позорно разрыдаться перед тем, кто почти отказался от меня.

Формально, может, и не отказывался, но от этого мне не легче.

Что мешало сразу заявить остроухим, что я не Эвиаль, и никто меня им не выдаст?

Зачем нужен был тот спектакль с холодеющей от ужаса мной в главной роли?

– Можешь, пожалуйста, выйти? – сиплым голосом выдавливаю, не смотря в его сторону.

Тут же прилетает твердый ответ:

– Нет.

– Ревиан... – хмуро начинаю я, повернув голову в его сторону.

– Нет, Роза, я не выйду, – он вновь хватает меня за руку и подносит ладонь к своим губам. – Оставить тебя после того, как тебя ранили? Оставить тебя для того, чтобы ты накрутила себя?

– Со мной все хорошо, – цежу сквозь зубы.

Он мягко обхватывает мое лицо ладонями, заставляя смотреть на себя.

– Роза, я бы тебя не отдал. Никому и никогда, – вкрадчиво произносит он, проведя большим пальцем по моей нижней губе.

Ощущая, как по телу побежали сотни мурашек, делаю порывистый вздох.

Рядом с ним не только мозг отключается, но и все обиды забываются.

– Могу озвучить тебе причину.

– Избавь меня от этого, – фыркаю я, пытаясь высвободиться из его цепкого захвата.

Ревиан ладони убрал, уставившись на меняпожирающим взглядом.

Повисла тишина. Такая неловкая, гнетущая.

– Раз уж ты пришла в себя, мне нужно залечить твою рану, – Ревиан первым нарушает воцарившуюся тишину.

– Что мешало это сделать, когда я была в отключке? – мрачно пробормотала я, продолжая взирать в его серые, как грозовая туча, глаза.

– Знаешь, цветочек, а я ведь совсем не целитель, – на красивых губах появляется странная усмешка.

Хмурясь, выдавливаю:

– Ну и как ты собираешься меня лечить? Зови профессионалов.

– Целители уже сделали все, что от них требовалось. А я, как тот, кто без ума от тебя, завершу начатое.

– Мне не нравится, что ты говоришь загадками, – я закатываю глаза. Если бы не боль в животе, скрестила бы руки на груди.