Книга Сломленная истинная, страница 159 – Ивина Кашмир

Мне тогда сделалось жутко неловко. Я едва не умерла от смущения, особенно когда Кларисса сдерживала слёзы умиления, а Лэнд кивал, бормоча поздравления.

В тот же вечер мы с Рейнардом перебрались в отдельный дом. И так началась наша брачная жизнь. Счастливая. Сладкая. Иногда шумная (я швыряла в него подушками, когда он вставал раньше меня). Иногда до глупости нежная (он приносил мне завтрак в постель, а я делала вид, что сплю, чтобы он поцеловал меня в лоб).

Рейнард каждое утро провожал меня до ворот академии, встречал после занятий, терпеливо слушал мои жалобы на зачёты и магическую теорию, иногда заявлялся в академию и подкармливал меня сладостями прямо в аудиториях, пока преподаватели делали вид, будто ничего не замечают.

По утрам он варил ужасно крепкий кофе, но приносил его с таким видом, будто дарит мне лучшую драгоценность мира, и я пила, морщась, но всё равно благодарила.

Он терпел мои ночи за книгами, укрывал и ложился рядом, если я засыпала на диване. Я терпела его привычку вставать до рассвета и возвращаться с улицы холодным, пахнущим морозным утром.

Он держал меня за руку даже во сне, будто боялся, что я исчезну.

Иногда я просыпалась первой и, глядя, как он спокойно спит, ловила себя на том, что люблю его так сильно, что становилось страшно.

Самое удивительное, он действительно сдержал обещание.

Не было ни случайных встреч с прошлым, ни новых ударов судьбы, ни того липкого ужаса, которые охватывал меня каждый раз, когдая оказывалась в затруднительном положении.

Всё стало спокойно.

Возможно, дело в терапии, на которую я ходила почти три года. Рейнард всегда провожал меня к кабинету и терпеливо ждал снаружи.

Теперь всё просто.

Есть я.

Есть он.

И мир, в котором, кажется, больше не осталось боли.

Я стала себя любить, понимать, прислушиваться к себе. Стала терпеливее, а ещё — стала больше понимать его.

Терапия научила меня останавливаться. Дышать.

Я стала честнее перед собой. Стала лучше понимать свои желания, границы. Научилась останавливаться, когда понимала, что устала. Перестала изображать, что всё в порядке, если внутри всё кипит.

И Рейнард… он стал другим, когда изменилась я. Спокойнее. Мягче. Более настоящим.

Мы будто научились говорить на одном языке...

За годы, проведённые в стенах академии, я поняла, чем хочу заниматься. Мне нравится обучать других, помогать, направлять. После декрета хочу вернуться в академию. Буду преподавать основы магии. Рейнард меня поддержит. Не сомневаюсь.

Во дворце мы показывались нечасто. Рейнарда там всё раздражало — от придворных до запаха духов в зале заседаний. Но каждый раз он мрачно напоминал и мне, и себе, что однажды ему придётся сидеть на этом троне и терпеть всех этих людей.

Но в последнее время он стал часто задумываться о том, чтобы передать трон кому-то другому. Просто голову ломал. Он переживал, что я не смогу влиться в змеиный коллектив. Наверное, он был прав.

Рейнард хотел даже сделать наследницей Женевьеву, но она четыре года назад выскочила замуж и уже ждёт третьего ребёнка, ей сейчас точно не до политики.

К слову, вышла она замуж за генерала, близкого друга Рейнарда. Мужчина, как выяснилось, давно её любил, всё ходил вокруг да около, как коршун, боясь к ней приблизиться. Опомнился, когда Женевьева чуть за Артиана не выскочила, и начал действовать.