Книга Отпускай, страница 221 – Ольга Сурмина

Думалось. Было жаль, горько, и чуть скручивало живот от нервов. Именно от нервов, а не от позитивного волнения перед встречей, как раньше. И все равно, даже после всего хотелось сказать ему: «прошу, не казни себя, мне больно на это смотреть». Хотелось, чтоб он улыбался. Хотя бы немного, хотя бы иногда. Бедовый, грустный «старший брат». Самый близкий человек в её короткой, одинокой жизни.

Теперь, почему-то, из-за мыслей ночами накатывал стыд и злость. Он еще смеет думать, что она его любит после всего? Смеет преграждать путь, высказывать, что не отпустит?

Кулаки сжимались сами собой. Фастер его и вправду любила. Очень. И не могла не любить, как ни старалась, потому что он заменил ей семью. Но любовь как к семье, и как к мужчине — разные вещи. Ей казалось, она больше не любила его как мужчину. Предатель… как-то не любился.

— Нейт, я переезжаю. И это закрытый вопрос.

— Вот как? — Штайнер вздохнул. — Без вещей, швейных принадлежностей? Эмма, прошу тебя. Хватит надо мной издеваться. Я не железный. Хватит.

— Под издевками ты подразумеваешь мое желание переехать в квартиру мамы? — Все еще кололо горло. — И чтозначит «без вещей»? Хочешь отжать у меня два сарафана, и думаешь, что меня это остановит?! — Голос осип от подавленных слез.

— Да. — С отчужденной грустью ответил мужчина. — Надеюсь.

— Знаешь, я обойдусь без сарафанов. В конце концов, у меня есть туфли. — Девушка горько улыбнулась. — Будут стоять на полке и поднимать мне настроение. — Она схватила с крючка бордовую куртку и принялась судорожно натягивать её на худые руки.

— Ты «к маме», или к нему? — Глухо спросил Нейт. Казалось, он не совсем верил в историю о внезапной квартире от мамы, и просто решил, что Эмма решила переехать к своему другому мужчине. Иные варианты затуманенная голова отказывалась принимать.

— К маме. — Фастер сжала зубы. Слегка поправила туфли, тяжело вздохнула и вновь вышла из дома.

Бирюзовая листва, пасмурный свет. И… темный силуэт сзади, который тут же лег тенью на её тело. Штайнер шел почти вплотную, и словно не торопился останавливать.

— Решил меня проводить? — Эмма вновь сглотнула нервный ком.

— Нет. Я просто пойду с тобой. — Жутко ответил он. — Я не имею права тебя останавливать. Не имею права тебя держать, уговаривать, просить. На что вообще я имею право? — Взгляд казался невменяемым. — Значит, я пойду с тобой. Придем к твоей «маме» вдвоем, надеюсь, она не будет против. Попьем чай, почему нет?

— Нейтан, что ты несешь?! — Фастер вытаращила на него глаза. Голос дрогнул. — Моя мама умерла.

— Прости. — Он прикрыл глаза. — Значит, мы все же идем не к ней, да? — Штайнер покачал головой. — И я все равно иду с тобой. Буду сидеть рядом, пока мою любимую будет трахать кто-то другой. Буду держать за ручку. — Меж ресниц вновь стали проглядывать пугающая, лиловая радужная оболочка, окружающая узкий темный зрачок. Казалось, еще пара секунд, и он схватит девушку за запястье и встанет с ней, как вкопанный. Несмотря на отсутствие права держать.

— Нейт, ты рехнулся в своей ревности. — Голос дрожал. — Просто рехнулся. Я тебя не люблю, я тебя ненавижу. Оставь меня в покое. Хватит.

Он медленно раскрыл глаза, и подавленная ярость в них растворялась. Взгляд скользил по земле, а брови медленно поднимались вверх.