Книга Семь звезд, страница 44 – Ольга Сурмина

Дэлл проглотила огромный ком, и сползла по стене от такой наглости и бестактности. Какая-то служанка только что бесцеремонно ворвалась в номер, без спроса забрала вещи, и тут же испарилась. И вот это… называют классом люкс? Обслуживанием первых звезд страны? Почему-то казалось, что к ним будет совсем, совсем другое отношение.

Она вытерла со лба холодный пот. И что теперь делать? У нее было единственное платье, которое девушка собиралась аккуратно постирать руками, за пару часов высушить его под палящим солнцем Майами, и пойти в нем с Ивой в город. Теперь никакой одежды не было вообще. Совершенно никакой. Можно было попробовать пойти в номер к Максу, приклонить голову, сказать, что ей не в чем идти. Пусть закажет… еще что-нибудь, так же, как заказывал ей купальники. Иного выхода просто не было.

Теперь она чувствовала себя еще большей дурой, чем день назад. Все же не брать багаж было абсурдной идеей. Да, у Дэлл не было вещей того уровня, которые носили звезды. Да, она хотела вернуться с чемоданом, который будет доверху набит люксовыми платьями и украшениями, и местов этом чемодане должны были занимать лишь именитые бренды. Но, в итоге, ей не в чем высунуться в коридор. Какая убийственная ирония.

* * *

— Ты мне изменил с этой бомжихой на всю страну!!! — Закричала зареванная девушка, стирая с лица нанесенную утром тушь. — Изменил-таки!! Так быстро и так просто!! Господи… а я надеялась. Надеялась, что ты не такой. Что наши чувства для тебя что-то да значат.

— Наши рейтинги взлетели в два с половиной раза. — Макс растянулся в ядовитой усмешке, откинувшись в кресле. — Теперь нас смотрят не десять с половиной, а двадцать четыре миллиона человек по всему миру. Ты должна была осознавать риски, когда шла на это. Отличные цифры для старта.

— Ты делал это ради рейтингов? — Ива вытерла ладонью слезы. В голосе звучало нечто вроде укора и надежды, одновременно.

— Конечно. — Губы расплылись в фальшивой улыбке. Молодой человек враждебно прищурился. — Я люблю только тебя. Ты же знаешь. Если бы ни я, и ни это мероприятие, твой отец уже был бы банкротом.

— Я знаю. — Глухо ответила певица. — Я… я знаю.

— Твоя популярность трещит по швам. Рекламные контракты истекают, и их не спешат продлевать. Молодежь больше не покупает одежду твоего бренда, худосочный французский шик больше не в моде. — Грегораст тяжело выдохнул и прикрыл глаза. — Твоя аудитория считает тебя пластмассовой. Считает тебя… чем-то средним между куклой Барби и корейским поп-айдолом. А в моде живость. На гребне волны… бунтарки. Это шоу и для того, чтобы показать зрителю, что у тебя есть эмоции помимо улыбки и смеха. Ревешь тут передо мной? Поплачь на камеру. Покажи, что у тебя есть чувства.

— Мудак. — Процедила Иванесса, глядя парню в глаза. — Я тебя люблю, но какой же ты мудак. Ты мне изменил, и даже, твою мать, даже не извинился. Даже не попросил прощения. Вместо этого ты рассказываешь, как просела моя популярность, и какой мне быть. Думаешь, я без тебя не знаю⁈ Думаешь, мои пиар-менеджеры не разберутся⁈

— Не разберутся, учитывая, что до этого дня до сих пор не разобрались. — Прорычал Макс. — Возьми себя в руки, Ива. Терпеть истерики я готов только на камеру. А если не вывозишь — покидай шоу. Или найми себе личного психолога.