Онлайн книга «Секретарь чудовища»
|
Вечерело. Тьма накрывала город, а с неба сыпал мелкий сухой снег. Пора бы поторопиться. * * * А шеф так и не появился, размышляла Одри печально шагая сквозь мрак по припорошенному льду. Ну и, наверно, черт с ним. Ни в первый раз. Вот только на душе, почему-то, было погано. День после странного Рождества прошел скомкано. Не понятно. Можно сказать, никак. Она невольно вспоминала этот праздник, хотя обещала себе не вспоминать. Вспоминала прикосновения, странный смех. Наверно, это будет воспоминание, которое Элс станет прокручивать у себя в голове перед сном, несмотря на обещание забыть. Забыть. «Я тебя люблю». «А я тебя — нет». «Мистер Ротман, как же так?» — с улыбкой спросила у себя девушка, хотя губы дрожали. Хрупкий мелкий снег ударялся о куртку, продолжал закрывать своим тонким покрытием лед. Как же так? Когда ей больше всего на свете были нужны его объятие, понимание, ласка, он вытирал ноги. А теперь… что-то заговорил о любви. Обидно, больно и смешно. Элс не могла себе простить тех отношений. Не могла себе простить боль, которую она терпела, когда смотрела на себя в зеркало, и видела следы от порки. Розовые волосы, красный пиджак. Зачем она вообще терпела? Почему? Наверно потому, что все терпят. Все люди… носят одежду швами вовнутрь. А почему так, вообще, происходит? Швы ведь, бывают, натирают. Люди их совсем не замечают, оттого что, в той или иной мере, привыкли к боли. Швами наружу было бы определенно удобнее, ибо ткань стыкуется куда аккуратнее, мягче, нежнее. Но все носят вовнутрь. Ведь так красивее. Иными словами, все терпят боль ради красоты. Ради мнения других. Ведь от мнения других зависит, будет ли одиноко, или нет. На человека, чья одежда будет вывернута наизнанку, посмотрят с пренебрежением,с ним вряд ли будут общаться. Хотя так точно… было бы намного удобнее. Если бы люди были предметами гардероба, то Нэд был бы самым красивым в мире пиджаком с самыми толстыми, режущими рубцами внутри, которые натирали до крови. Элс с тяжелой улыбкой была уверена, что не могла бы терпеть такое до самой смерти. Признания в любви, зазывания в отношения… выглядели как надругательство над трупом их старых отношений. Эксгумация и препарирование того, что никогда больше не могло быть живо. Ей так казалось. Она шла домой. Во-первых, оттого, что Ротман мог, все же, вернуться, и застать её на работе с дальнейшей рекламой своего дома в качестве идеального жилья, а во-вторых, чтобы показать лицо своей скандальной семье. Иногда Одри ощущала приступы совести, ведь совсем не проводила с этими людьми время, отмахивалась от них, и открещивалась. Хотя они были одной семьей. В окнах совсем не горел свет, девушка напряглась, прибавила шаг и едва не поскользнулась у самого подъезда. Чужие подошвы оставляли на тонком слое снега практически идеальные резные отпечатки. Ступени мелькали под ногами, сердце, почему-то, громко стучало в груди. Что-то случилось? Они… куда-то ушли? Заперто. Элс сунула замерзшую руку в карман, вытащила оттуда ключи и взялась отпирать квартиру. Через минуту скрипнула дверь, а в нос ударил запах сквозняка в смеси с моющими средствами. Сквозняк гулял по комнатам, в окнах мерцали далекие огни зимнего города, которые расплывались и затухали ближе к горизонту. «Здесь кто-нибудь есть?» — спросила в воздух Одри, правда ответа не последовало. Вокруг стояла звенящая тишина. |