Книга Академия бракованных людей, страница 90 – Ольга Сурмина

— Она сорвалась. — Прошипел Хенгер, зачарованно смотря вниз. Через пару минут он был уже с другой стороны забора, все еще его осматривая.

— Ее следы уже засыпалснег. Мы не знаем, куда она могла пойти.

— Заткнись. Надеюсь, она ничего себе не повредила, когда летела отсюда. — Осторожно спускаясь вниз, он осматривал каждое дерево, вплоть до момента, пока склон не стал пологим. Прикидывая, как мог упасть человек, и на что наткнуться по дороге… он легко просчитал траекторию падения и возможные повреждения во время него. Рядом с огромным пнем возвышался сугроб странно формы. «Здесь ты и остановилась» — прошептал преподаватель, вглядываясь в очертания. Дрожащей рукой он стал снимать слои снега, рассматривая его и напрягаясь. Спустя несколько минут таких копаний он резко отпрянул и нервно сглотнул. Под снегом виднелась замерзшая кровь. Она крупными пятнами впитывалась в снег и тут же замерзала, а потом была укрыта новым слоем. Отойдя на несколько шагов назад, мужчина огляделся и выдал: — она пошла к трассе. Поднялась наверх… хватило сил. Далее отслеживать ее следы и строить предположения бесполезно. Без обуви, в метель, мороз… да и скорее всего без одежды. Она растворилась в городе. Вероятнее всего уже сильно больна, возможно не может ходить. Идиоты. Где ее ищет полиция? По городу? Найдут к весне. В морге.

Поднявшись обратно, мужчина, никак не комментируя свои выводы, быстро прошел мимо воспитательницы, достал телефон, и начал снова набирать такси. Понятное дело, почему она не вернулась в приют. Слишком больно. Но двадцать четыре часа… возможно больше, возможно меньше, так или иначе, времени терять нельзя. На счету, буквально, каждая секунда. Возможно можно еще что-то сделать. Можно ей помочь.

«Как ни странно, здесь было тепло. Тепло, тихо, темно… о большем, наверное, мечтать нельзя, даже нет клопов и тараканов, что странно, лишь земля, горячие трубы, несколько коробок и моя раскладушка. Гостей я тут, конечно, принимать не стану, но для того, чтобы коротать ночи лучше просто не может быть. В прошлом я жила в очень уютных домах, и не в очень уютных домах, всяко бывало, но там было холодно по-другому. Чувствовалось отношение, странное, кто-то пытался меня понять, но не получалось, а кто-то и вовсе, при ближнем рассмотрении, начинал относиться ко мне с пренебрежением. Ночами ворочалась, без возможности уснуть, рыдала так много, что моими слезами можно было мыть посуду. Никто, правда, не видел этого, чем я до сих пор горжусь. Нужно уметь сохранять лицо, кто бы это ни был. А здесь… никого. Только я и мои мысли, я наедине с собой. Больше не нужно кого-то играть, прятаться, просто я это я. И никто меня в этом не упрекнет. Нет ни воспитателей, ни учителей, ни усыновителей… Более никто не упрекнет меня в неправильности, дефектности, мол не такая, как им нужно, как им хочется. Сама для себя, и это то, что никто не сможет отобрать»

В ушах звенело, а голова, буквально, раскалывалась надвое. Проверять дорогу от места падения и далее не было смысла, скорее всего, это уже сделали полицейские. Габриэль, сидя в такси, дрожащей, напряженной рукой набирал сообщение своему верному, и единственному другу. Она пропала, и теперь декану как никогда нужна будет помощь.