Книга Пасынок, страница 11 – Ольга Сурмина

— Спасибо. — Девушка искренне улыбнулась и схватила ложку, украдкой глядя на уродливую скатерть с фотореалистичными лилиями.

Она на самом деле выглядела как девушка.

— Криста. — Нил медленно развернулся и отошел к раковине. — А сколько тебе лет, если не секрет?

— Двадцать... — Та очевидно смутилась и замялась. — Двадцать восемь. Мне двадцать восемь.

— Понятно. — Он отчуждено кивнул.

— Так что я тебе купила, угадаешь?

— Какую-то ерунду опять.

— Ничерта не угадал. — Вампирша обиженно прищурилась. — Я купила тебе цепь.

— Что? — Парень сконфуженно поднял брови. — Якорную? Велосипедную?

— Шути сколько влезет. — Бубнила Криста, запихивая в рот фрикадельку. — Цепь для ключей, на пояс. Я видела, сейчас много кто так ходит. Вот, у тебя тоже будет.

Он едва держался, чтобы не рассмеяться во весь голос. Губы ходили волнами на лице, само собой дергалось веко на левом глазу.

— У тебя на работе что, портал в другое измерение? — Сквозь зубы цедил Нил, только бы не прыснуть. — Портал в прошлый век?

— Портал на улицу. — Девушка отвела глаза. — Ты то в школе, то дома. Не гуляешь, никуда не ходишь. Уже, наверно, забыл, как люди выглядят. Как… одеваются. Это же сейчас важно. Что модно, там, что не модно. — Ей действительно казалось, что для подростков это было крайне важно.Определяло симпатии, создавало репутацию. Как ни странно, в этом непоседливая Криста была права.

— А в школе людей нет, да? — С усмешкой спросил он.

— У тебя, ну. — Она чуть смутилась и опустила глаза. — Подружка есть хоть? А то все ребята по парам. А ты? Тебе… кто-нибудь нравится?

Нил недобро прищурился. Ему явно не понравился этот вопрос.

Чаще всего случается так, что человек говорит одно. Думает другое, а в душе у него третье. В душе, в подсознании… можно ли подсознание назвать душой? Сложно сказать. Оно, по крайней мере, пытается общаться посредству снов, ассоциаций и случайных иллюзий. Значит ли это, что особенно упертые люди могут обманывать себя аж на нескольких уровнях? На словесном, и на сознательном. Но глубже ни у кого нет власти пролезть.

Ночами Кристы никогда не было. Она развозила ночные курьерские заказы, таксовала, носилась по круглосуточным магазинам в попытках что-то купить для своего привередливого пасынка. Днем… она спала. Чаще всего спала. Очень тяжело, беспокойно и мрачно, часто вскрикивая ни с того, ни с сего. Потом ворочалась, укутывалась в колючий серый плед, который Нил накидывал ей на ноги, когда шел мимо.

Футболки и джинсы быстро становились ему малы. И сейчас сквозь ночь на лице читалась странная усмешка, ведь этот забавный факт ощущался особенно остро. В одежде тесно. Хотелось снять, хотя бы, футболку, которая больно резала рукавами молодые спортивные руки.

Он знал, что сейчас она не придет. Не зайдет, не увидит. Сквозь темноту смотрел на лиф из черного полиэстера, держал его в руках и поглаживал большими пальцами. Его не интересовали одноклассницы. Ни одна, ни на процент.

Чашки первого размера. Маленькая, хрупкая грудь. Ему не доводилось видеть девушку голой даже мельком, поэтому парень мог только представлять. Дорисовывать в воображении изгибы тела, тяжело выдыхать, когда перед глазами вставала желанная картина. Тупая, непосредственная, пугливая, странная. Как она вообще умудрилась его спасти? Нил прикрыл веки и поднес нижнее белье к лицу. Все же, половое созревание давалось ему крайне тяжело. Нестиранный лиф еще очень сильно пах телом. Сладко пах. Невыносимо.