Книга Горничная немого дома, страница 285 – Ольга Сурмина

Даже находясь на грани своей злости и безграничного отчаяния, он никогда не направлял на человека нож, или пистолет без веской причины, а таковыми являлись лишь защита близких и любимых людей. Он мог запугивать, шантажировать, подкупать... но отнять у кого-то жизнь просто так, из ненависти —никогда. Когда впервые на его землю вломились порешить прислугу, да и самого хозяина, он ответил тем же. Руки не дрожали, разум был тверд и ясен.

Но одной только мисс Таллис было известно, что молодой хозяин в ту ночь пережил. Безграничный, неисчерпаемый страх, за людей, за которых он несет ответственность. За людей, которые вверились ему, и, согласно контракту, не покидали дом. Им двигал страх, но никак не ненависть или жажда крови, страх за тех, кто находился рядом, даже если за деньги. Страх, вдруг с теми, кого он считал своей временной семьей что-то случится, а он не сможет помочь.

Здесь их с отцом пути расходились, который позволял себе проливать чужую кровь из-за обиды или злости. Тот не мог понять сына из-за странных, альтруистических порывов, благих, но бессмысленных идей. Не мог понять настолько, что хотел написать завещание на друга, однако, не успел, скоропостижно скончавшись от сердечного приступа.

И, спустя полгода молодой, девятнадцатилетний наследник сел в кресло владельца многомиллионной бумажной империи. Против него плели интриги, его пытались сместить, отговорить, повлиять... но хватке и собранности парня мог позавидовать любой взрослый, состоявшийся конкурент. Его сестра, вступив в наследство, подписала право на управление брату, оставаясь акционером и получая ежемесячные выплаты. Всех устраивал такой расклад. Джуэл уехала из злосчастного немого дома, и была бесконечно счастлива никогда больше не видеть этих мерзких, жестоких стен.

Какое-то время поместье пустовало, но, встав на ноги, Холгарт туда вернулся, и Ран ждала своего пасынка. Он, правда, не испытывал к ней подобных чувств, но всегда относился теплее, чем к остальным из-за стажа работы. Непонимающе вскидывал брови, когда та спрашивала, как там «дочь».

В свои сорок три она чувствовала себя как мать, давно ожидая, когда «приемный сын» остепениться и заведет семью. Желала ему счастья, но шли годы, и замкнутый мальчик становился все более похож на тень своего злогоотца. Это пугало.

В последнее время мисс Таллис даже расслабилась, и позволила себе флирт с таким мягким, привлекательным поваром, хотя все поместье приписывало ей несносного, нелепого конюха в качестве ухажера. Повар с армейским прошлым был вполне в ее вкусе, но выводить с ним отношения за грань работы женщина боялась. У хозяина не было своей любви в жизни, и вряд ли он мог понять чью-то еще, скорей бы просто... уволил бы. Всех.

Встряхнув головой, Ран прекратила вспоминать прошлое, и стиснула зубы.

Печально взглянув на стену, она вздохнула, понимая, насколько не повезло этой девочке, случайной служанке с глубокой амнезией. Получить чувства этого человека... было ношей, и при этом жалость к «пасынку» не оставляла. Ей хотелось, чтоб она приняла его, хотя, возможно, хотела слишком много, и, так и не решившись зайти в палату, снова вернулась на кушетку.

С неба сыпалась мелкая мга. Ветер разносил ее по улицам, и гнал далеко вперед, за город. Деревья роняли мокрые листья в слякоть, и их тут же давили случайные прохожие. Холод разрастался, и сгущался где-то в небе, пока люди кутались в кофты и шарфы. Брызги от проезжающих по дорогам автомобилей оставались на тротуарах, не давая асфальту просохнуть.