Книга Горничная немого дома, страница 214 – Ольга Сурмина

Нона стискивала в руках подол черной юбки, взгляд бродил по стенам, кушеткам больничного коридора. Когда она отвлекалась, начинала слышать стук собственных зубов, не от холода, но от нервов. Из кабинета кардиологии, уже четвертого ее врача, уже более десяти минут никто не выходил, что заставляло ее волноваться, и даже немного паниковать. Что такого врачи обсуждали меж собой? Неужели у нее есть проблемы, и, если есть, то серьезны? Она гнала прочь пугающие мысли, и все равно не могла победить волнение, уж слишком ярким и катализированным оно было.

Внезапно скрипнула дверь, Сальровел сильно вздрогнула и обреченно посмотрела на появившегося в проеме врача.

- Ну что там? - Тихо, одними губами произнесла она, смаргивая нервенные слезы.

- На самом деле, результаты так себе. Более того, они хуже, чем у любых других ваших коллег. Похоже на стеноз митрального клапана, но нужны другие, более глубокие исследования. Это примерный диагноз, но шанс, что он подтвердиться, более девяноста процентов. А даже если не подтвердить, будет нечто похожее.

- Что? — Она сдвинула брови, никак не в состоянии поверить своим ушам. - И как это понимать?

- Вам очень нужно профессиональное, своевременное лечение. Я выдам вам направления на дополнительные анализы, часть из них даже успеете сдать сегодня. И не бойтесь, оно лечится, и вполне успешно.

- Я не боюсь. - Спокойно произнесла она, хотя влаги в глазах становилось настолько много, что она начинала бесконтрольно течь по бледным щекам, которые теперь украшал пунцовый, болезненный румянец. — Мне нужно написать заявление, я хочу стать донором для моего брата. - Спокойствие постепенно срывалось, нодевушка из последних сил держала себя в руках.

- Об этом не может быть и речи. В любом случае перед таким серьезным шагом, нужно пройти медицинский осмотр, а с таким диагнозом вы его не пройдете.

- Но вы сказали это не точно!

- Я бы на вашем месте не рассчитывал на ошибку, ее процент минимален. У вас серьезные нарушения, подумайте лучше о себе, а донора мы найдем, не беспокойтесь. — С этими словами он скрылся за дверью процедурного кабинета, а обессиленная Нона, более, не в силах контролировать свое тело, на четвереньки рухнула на пол.

Вся жизнь сейчас носилась перед ясными, распахнутыми, светлыми глазами. С такой болезнью ее уволят, мало того, не возьмут никуда. С такой болезнью она не сможет стать донором, и теперь, возможно, не сможет даже выкупить его. С такой болезнью она и сама себя не сможет вылечить, недееспособный член общества, биомусор. Грязь.

Она схватилась обеими руками за влажное, красное лицо, и, теперь уже не в силах себя сдерживать, разрыдалась, ломаясь пополам примерно в области живота.

Одинокий, пустой коридор давил, за окнами гудел ветер, а тени от удаляющихся стен опускались на ее серое, незаметное тело. Ничто в целом свете теперь не сможет исправить эту ситуацию, страшные обстоятельства, в какие ее угораздило попасть. Видимых решений не было, и она продолжала рыдать, заливая соленой жидкостью чистый больничный пол.

И все старания, все муки... ее не хватило совсем немного. Сейчас ей казалось, что все, что было, было напрасно. Она силой растягивала себя в разные стороны.

Влезала в шкуры, что были ей явно малы, буквально, втискивалась в замочную скважину, глотала обиды одну за другой, прощала то, что нельзя было прощать, переступала через себя снова и снова. Денег скопила, но что с ними делать, когда нет самого главного? Ждать? Просто сидеть и ждать?