Книга Горничная немого дома, страница 197 – Ольга Сурмина

- Поразительно. — Ее шеф засмеялся и поднял бровь. — Нарываешься или тупишь?

- Не знаю. — Она свела глаза в кучу и повернулась к собеседнику, отчего тот странно усмехнулся.

- Достаточно. Начинает действовать на нервы.

- Так-то... могу, просто растерялась, извините.

Мелкие пылинки витали средь теплого воздуха. В темноте их было не рассмотреть, но Сальровел чувствовалаих кожей, стараясь сосредоточиться на чем-то отвлеченном. Аккуратная тумбочка рядом с кроватью, высокий платяной шкаф...журнальный столик, на котором что-то лежало, только вот она никак не могла понять, что, возможно журнал, или книга.

Несколько минут подумав, мужчина встал и начал одеваться. Сердце все еще бешено билось, потому что она здесь, рядом. И он никак не может этим наесться.

Сейчас он не был зол, скорее обескуражен и потерян. Должно было стать легче, хотя бы на время, но не становилось. Краем глаза он замечал ее усталое лицо, слегка слипшиеся на концах волосы, розовые плечи. Всего этого слишком мало, нужно еще. Нужно больше. Напряжение доходило до своего крайнего предела, и, хотя он устал физически, психологически был неадекватно смущен и возбужден.

Служанку хотелось обнять, поцеловать... буквально, впитать в себя, вот только наличие этих порывов бесило. Смущение перерастало в злость. Он же не помешанный, не меланхолик, не страдалец. Не слабак. А это слабость, и ее нужно убрать.

Ему хотелось быть жестче, злее, по отношению к ней, точно так же, как и со всеми другими. Но что-то мешало. И снова ярость.

- Уберешь здесь. — Сквозь зубы бросил он, и вышел вон из комнаты. Горничная обреченно смотрела ему в след, уголки губ немного дрожали, но она быстро замотала головой и встала.

Хорошо. Ей было хорошо, отрицать это глупо и наивно. Его прикосновения буквально проникали ей под кожу, доходя до самого сердца, щекотали нервы, царапали душу. Этот запах, который, казалось, все еще витал вокруг, сводил с ума, она обреченно взяла подушку и прижала к лицу. Плохая привычка слишком сильно развратила ее привычный образ жизни, разворошила мысли, и не выходила из тела, все время оставаясь в форме странного, тяжелого осадка. Предала себя.

Давно.

Стоит ли это прощать себе? Нона склонялась к тому, что нет, нужно углубиться в работу и попытаться отвлечься. Она все еще чувствовала его прикосновения, и что-то в груди готово было разорваться. Влюбиться глупо и мерзко. Всего лишь одна из многих. Одна, и точно такая же, как все... потому что теперь, «синяя» была уверена — те чувствовали тоже самое. И теперь она. Нужно собрать в кулак силу воли, и остатки собственного достоинства, чтобы морально не пасть перед ним на колени.

Однако сейчас это сделать сложнее всего — наслаждение, полученноес ним, она не испытывала нигде и никогда. Ни с кем. Он сидел рядом, с книгой, такой сосредоточенный и задумчивый... Так странно смотрел, ухмылялся, шутил. Все это следовало выкинуть из головы, потому ничего, кроме разочарования, в итоге, не будет. Предательство и разочарование.

Одна из многих.

Как бы не старался, Рик так и не смог уснуть сегодня. Он, раз за разом, наворачивал круги по комнате, то напрягаясь, то расслабляясь, иногда печалясь, иногда посмеиваясь. Множество разнообразных мыслей носилось в голове, и здесь, оставаясь наедине с собой, он мог их выплеснуть. Появилось множество идей, как пресечь свое странное влечение, и одна была изощрённей другой. Можно наслаждаться ее неловкостью, и видя мерзость, стыд, может, наконец, отпустит.