Книга Биение истинного сердца, страница 89 – Айя Кот

— Дверь? — Есения косится на руку, смотрит на Арсения и вновь закрывает глаза. — Ма-а ы.

— Твой сегодняшний ответ?

В голосе за спиной — сталь, презрение и раздражение. Перед полуприкрытыми глазами — тёмные сырые камни. Тело ноет, руки, прикованные наручниками к потолку, ощущаются чужеродными, пальцы ног еле стоят на склизких камнях. По спине прилетает очередной удар хлыстом. Тело выгибается и изо рта вырывается невольное мычание. Нижнюю губу холодит — снова треснула. В месте удара словно ожог. А ещё здесь ужасно воняет. Металлом, мхом, плесенью, влажностью, потом и болью. У неё особый запах. Сладковато-мерзкий, с привкусом безысходности.

Пальцы переступают по склизким камням. Сегодня он затянул цепи выше — повернуться лицом к своему палачу будет проблематичнее, чем обычно. Жаль. Очень хочется посмотреть на отчаяние в его глазах. Раньше пытки он проводил раз в неделю. Последний месяц он приходит почти каждый день. Лишь иногда даёт выдохнуть. Слабая улыбка расползается по губам, заставляя кожу трескаться ещё сильнее. Он действительно думал, что сломал, когда получил доступ к артефактам. Действительно думал, что теперь станет признанным хозяином. Действительно верил в то, что перед ним будут ползать на коленях и отдадут всё. Совсем всё. Возвысят его, сделают почти непобедимым. Увы. В этой игре ему не победить.

Удары вновь сыпятся один за другим. Глаза зажмурены, зубы сжаты. Терпеть. С юга на восток летит лепесток. Любой, даже самый сильный маг рано или поздно выдохнется. Тем более, убить не сможет. Даже в голову такая мысль не придёт. Не сейчас.

— Я. — Удар. — Не. — Ещё удар. — Слышу.

И снова хлыст хаотично касается кожи. Звуки ударов мешаются с тяжёлым дыханием. Он выдыхается. Удары становятся слабее, менее точечными. Он злится. Теряет концентрацию. Держаться. Ветер изнутри на себе его прокати.

— Хозяин…

Тонкий женский голос выбивает из груди смешок. Наивная. Хочет остановить игру, которая длится уже двадцать лет. Боится, что в один прекрасный момент всё закончится смертью. Это было бы слишком просто. Слишком милосердно с его стороны. И слишком слабо. Умереть равно сдаться. Три слезинки, две песчинки. Слишком рано умирать. Последний удар обрушивается чётко по позвоночнику. За спиной тяжёлая отдышка и тихие женские всхлипы. Ты привыкнешь, милая. Все привыкают. Учатся закрывать глаза, когда стоило бы распахнутьи бежать со всех ног. Перестают замечать очевидное. Либо умирают, не выдерживая. Ты не умрёшь, милая. Слишком любишь его.

— Нет. — Из груди вырывается едва различимое сипение. — Сегодня мой ответ — нет.

— Если ты надеешься, что мне надоест тебя избивать и я сжалюсь…

— Я надеюсь, что ты продолжишь измываться над моим телом. — Губы вновь растягиваются в улыбке. — Но силу мою и покорность ты не получишь.

— Посмотрим, что ты скажешь через неделю.

Щелчок пальцами за спиной, и цепи перестают удерживать тело, которое летит вниз на грязные склизкие камни. Холодные, мокрые, грязные. Зажмурить глаза и…

Есения резко вдыхает, вздрагивая, и садится, проводя ладонями по лицу. Перед глазами темнота, воздух тёплый и сухой, под руками мягкий плед… Есения ещё раз проводит руками по лицу, пытаясь хотя бы так стереть кошмарные воспоминания, и поворачивается, ища глазами Арсения. Он лежит рядом, и Есения почти выдыхает с облегчением, но поза слишком зажата для спокойного сна, а на лице застыло напряжение, смешанное с ужасом. Князев… Есения осторожно касается Арсеньевой головы, зарываясь пальцами в волосы. Арсений видит. Арсений чувствует на себе все эти пытки… Лежать на сырых камнях, когда хочется выбросить тело, действительно неприятно, даже если это чужое осязаемое воспоминание.