Книга Биение истинного сердца, страница 49 – Айя Кот

В телефоне смс от Серёжи. Тёмные его отпустили, а вот Арсения он не видел. Значит, держат бедолагу в подвале. Новость так себе, конечно. Пётр Алексеевич прикрывает глаза, чтобы глянуть линии реальности. Для обычных магов весьма бесполезная штука, ибо вариантов событий бесконечное множество. Один поворот головы и вот уже другая линия. Отследить возможные исходы конкретной ситуации — весьма сложная задача. Ещё сложнее вытащитьиз этой кучи наиболее вероятные. У Арсения, к примеру, вполне можно рассмотреть тусклую линию, где на офис Тёмных падает метеорит, но вероятность падения примерно такая же, как вероятность, что Костин внезапно решит уйти к Тёмным. А вот наиболее вероятные исходы у Арсения хорошие. Для него точно. Даже если вдруг дойдёт до копания в воспоминаниях от Судей, он выдержит. Удивительный маг.

Пётр Алексеевич качает головой и выходит из машины. Он подметил Тернитасова, когда ему было ещё лет пятнадцать. Магическая аура была слабовата, почти на грани с человеческой, но была. Обычно при таком свечении как у Арсения способности проявлялись в течение года, либо же рассасывались сами по себе и человек оставался человеком. До сих пор никто не может точно сказать, что именно влияет на способности к магии. Нет абсолютно никаких закономерностей. Бедные, богатые, травмированные, здоровые, мыслящие широко и сидящие в своих коробках. Даже у магов могут родиться совершенно обыкновенные дети без каких-либо способностей.

Вот и Арсений рос в самой обыкновенной семье. Ни одного мага в родстве. Никакого интереса к чему-то, что находится за гранью человеческого понимания. Да и шансов, что способности-таки возьмут верх над человеческим, не было совсем. Однако он умудрился продержать силу в спящем режиме аж пятнадцать лет. Таких случаев по пальцам можно пересчитать. А у Арсения ещё и потенциал оказался ого-го каким. Только он то ли не чувствовал совсем, то ли не хотел чувствовать. Да и сейчас всё ещё болтается где-то посередине.

— Петь? — Кира взволнованно выглядывает в коридор. — Ты так долго поднимался, я начала переживать.

— День тяжёлый, Кир. — Пётр вздыхает и обнимает жену, целуя в лоб. — Тёмные, чтоб их…

— Знаю, Петь. — Кира отстраняется и берёт из его рук Арсеньеву толстовку, которую он прихватил с собой. — Хорошо, что принёс. Боялась, что не почувствуешь.

— Что здесь делает Костин? — Пётр хмурится, разуваясь. — И зачем тебе кофта Арсения?

— Проходи, сейчас всё объясним.

Пётр заторможено кивает. Дети не дома, Маша забрала к себе. С Кирой полный порядок. Больше в квартире никого живого не ощущается, да и Костин не поболтать заехал. Работает. Повесив куртку на крючок, Пётр проходит в гостиную вслед за Кирой и тормозит на входе с лицом лица. Костин сидит возле дивана и, кажется, боится даже вздохнуть,держа в одной руке огромную кошачью лапу, а вторую удерживает над ней, медленно направляя потоки энергии. Обладательница лапы с застывшим высокомерием на кошачьем лице восседает на диване, который слегка испачкан грязью. Сама кошка вся в пыли, на лапах и боках виднеются свежие раны, вперемешку с грязью, и в целом вид у неё весьма взъерошенный.

— Как и просила. — Кира кладёт рядом с Есенией кофту.

— Здравствуйте, Пётр Алексеевич. — Дима, не отвлекаясь, осторожно перекладывает лапу поудобнее.