Книга Биение истинного сердца, страница 236 – Айя Кот

Чуть качнувшись, Есения начинает идти по дорожке,которая не стала ни шире, ни уже. Здесь идеальное место, если так подумать. Предсказуемое, стабильное, без каких-либо сюрпризов. Можно вообще не напрягаться и жить в своё удовольствие, не думая вообще ни о чём. Кажется, Есения несколько тысячелетий мечтала именно об этом. Почему же тогда так тошно видеть знакомую и безопасную картинку…

— Грубо. — Арсений качает головой, следуя за Есенией.

— Ну… — Есения ненадолго тормозит посреди дорожки и идёт дальше. — Правда не цветочки. А ты не хочешь доламывать мир. А я…

Есения останавливается возле своего дуба, пытаясь осознать, чего именно ей хочется, и запрокидывает голову, рассматривая светящуюся крону и яркие звёзды над ней. Хоть что-то на этом острове не тошнотворно такое же, а родное и ценное. Даже скромный домик, больше похожий на кривой шалаш на ветках, вызывал улыбку, а не округлившиеся глаза и «почему всё так же». Дуб всегда был чем-то не совсем таким на этом острове, как и сама Есения. И сейчас, смотря на его крону, она понимает, что когда-то выбрала его именно поэтому. Такое же чужое на родной земле. Завезённое. Есения хмурится, чувствуя, как Арсений мягко проводит рукой по её спине. Дуб — не местный, как и Есения. Его Арсений сюда привёз с Большой Земли и посадил. Потому что это было чуть ли не единственное дерево, которое выросло на полянке единой энергии, где когда-то играла Есения в ожидании своего мага.

— Мне всегда нравились деревья-светяшки. — Есения отлипает от созерцания дуба и оглядывается вокруг. Абсолютно все деревья светятся, создавая по всему острову уютный полумрак. Достаточно светлый, чтобы не спотыкаться и не теряться в темноте, но не яркий и не бьющий по глазам, как фонари на Большой Земле.

— Это биолюминесценция. — Арсений улыбается, подходя вплотную, и прижимается, обнимая за плечи. — Мне всегда нравились светящиеся волны от планктонов, а с фонарями, сама понимаешь, тогда были некоторые проблемы, ибо их не существовало ещё, и я придумал, как внедрить планктон в деревья, чтобы и ночью можно было видеть свет.

— Гениально. — Есения заворожённо смотрит на первозданную красоту. — Ты не хочешь уничтожать мир. А я… — Есения замирает на секунду, кристально ясно понимая, чего именно ей так хочется. Ужасно странного, максимально нелогичного и весьма неожиданного даже для самой себя. — Я хочу домой, Арсений.— Есения разворачивается к нему и заглядывает в глаза, которые переливаются нежным светом.

— Так… — Арсений хмурится, непонимающе оглядываясь. — Ты дома.

— Нет. — Есения качает головой. — Я не местная, Арс. Здесь хорошо, спокойно, безопасно, но… Даже не ёкает, понимаешь? Всё абсолютно такое же, но чужое. Не моё. Будто… Ну не время сейчас для спокойной и однообразной жизни. Они ведь тут тысячелетиями делают одно и то же. А я вышла на пять минут, и мне уже тошно. Как представлю, что всю оставшуюся почти вечность буду ходить туда-сюда и ничего не делать… Уж лучше к недоразвитым дикарям.

— Я, кажется, переборщил, да? — Арсений кладёт руку на плечо Есении и ослабляет всё наложенное. — Нас там немножечко убить хотят.

— Аргумент. — Есения морщится, понимая, что сон практически не помог от усталости и нервного истощения. Зато восторг от понимания того, что Арсений рядом, в сознании, с полными силами, начинает затапливать всё тело тёплыми волнами, и, несмотря на усталость и обессиленность, хочется прыгать от восторга и на всякий случай ещё пару раз себя ущипнуть. — Но я всё равно здесь со скуки помру через пару месяцев.