Онлайн книга «Биение истинного сердца»
|
— И… — Есения мнётся, заглядывая в глаза. — Тебе нормально? Ну… — Абсолютно. — Арсений с улыбкой кивает. — В этот раз почему-то не сгорает. Вот здесь не могу ни понять, ни вспомнить. Зато я, кажется, догадываюсь, как нам попасть на Буян... Глава 25. О медитации, закрытом Буяне и его обнаружении Избушка Бабы Яги. День, но вечер уже приветливо машет ручкой из-за горизонта. — Если это шутка, Арсений… — Есения отстраняется от него, внимательно смотря в глаза. — Не-а. — Арсений лукаво улыбается и берёт Есению за руку, выходя из комнаты. Остальным всё равно пока не до них. — Я тут кое-что осознал. В небольшом коридоре Арсений безошибочно из трёх дверей выбирает ту, за которой Есения провела не один год своей жизни. Там нет её вещей, только Горыныча, ибо «детскую» они делили поровну, нет чего-то суперзначимого, даже настоящей кровати и то нет — котёнку не так уж много надо. А сердце всё равно замирает, когда Арсений хватается за дверную ручку. Вдруг там всё не так, как было? Вдруг Ёкки ну очень сильно расстроился, когда Есения, только научившись перекидываться в человека, тут же покинула родной дом? Арсений распахивает дверь, и Есения зажмуривается. Увидеть прошлое не так страшно, как его отсутствие. Что если за дверью пустота? Или такая же комната, как и остальные? Словно не было тут никогда мальчика с растроением личности и шкодливой котёнки. Есения, конечно, понимала, что Ёкки вообще не обязан был сохранять память об их детстве. Особенно после того, как она громко хлопнула дверью, уходя из родного дома. Но всё же надеялась, что где-то среди бесконечных скитаний, наполненных кровью, страданием, ужасом и смертью, ещё остаётся тот маленький островок безопасности и тепла, куда можно прийти и просто немного выдохнуть… — Ого… Вас здесь пытали? — Арсений усмехается, заходя внутрь. Есения хмурится, открывая глаза. Пыточной их комната никогда не была. Да, по современным меркам там царил минимализм и древняя суровость, но Есения запомнила комнату как что-то достаточно комфортное. Переборов свои тревоги, она заходит внутрь, где не изменилось вообще ничего. Те же стены, обитые грубым железом и камнем, местами почерневшие из-за их игр с огнём, те же наполовину сожжённые занавески, остатки рукописных книг, небольшая кровать, вся изрезанная ножами, на которой спал Горыныч, сундук, единственно целый, с подушкой, набитой опилками, на которой спала Есения, стол, шкаф, потрёпанная жизнью и детьми шкура на полу, рисунки угольком на стенах, цветок на подоконнике вполне живой и ухоженный… — Мы здесь играли. — Есения протискиваетсямимо Арсения и садится на пол рядом с сундуком. Сама она туда никогда не лазила, ибо с лапками это было весьма проблематично, но вдруг Ёкки сложил туда их игрушки, которые обычно просто валялись на полу… — В убей комнату или себя? — Арсений усмехается и садится на кровать Горыныча, с интересом наблюдая за Есенией. — А ты вот прям послушным ребёнком был, который только книжки зубрил? Или нормальным? Задержав дыхание, Есения приподнимает крышку сундука, замечая, что Ёкки её шерсть с подушки не убрал, хотя за чистотой следил всегда. Даже здесь не было ни одной лишней пылинки, а ведь комната явно не использовалась много тысячелетий. Есения полностью откидывает крышку сундука, наконец выдыхая. Внутри и правда лежат их детские игрушки: деревянная лошадка на колёсиках Горыныча, которую Кощей самостоятельно выстругал, дуделка, сделанная Ёкки, парочка кукол — одна скрученная из соломы, вторая из ниток, деревянные тотемы с вырезанными на них рунами, каменный волчок, палочки с привязанными к ним нитками, чучело мышки, набитое опилками, деревянные мечи, плавунок, чем-то напоминающий бумажный кораблик, из бересты… |