Книга Как повываешь?, страница 52 – Жаклин Хайд

Улыбка сползает с его лица, когда он медленно осматривает меня с головы до ног. Его лицо каменеет, когда он снова смотрит мне в глаза, и мои соски напрягаются. Ох, блядский мужчина. Он знает, что делает со мной — просто обязан знать.

Так вот почему он постоянно ко мне принюхивается?

— Glossier You³⁶ — вот как называется парфюм, и хорошо, перемирие, — говорю я ему, вспоминая название последнего парфюма, который купила, желая, чтобы он просто ушел.

— Идеально, — он подходит ближе, и я поднимаю неиспользованный вибратор перед собой как оружие, приподнимая бровь.

— Осторожнее, Коннор, — я не могу сдержать ухмылку, потому что каждый мужчина, с которым я была, ненавидел вибраторы и обычно обижался, если я их использовала.

Его глаза поднимаются к моим, и в них вспыхивает веселье.

— Я не боюсь твоих маленьких игрушек, кексик. На самом деле, когда я укладываю женщину под себя, я не против, чтобыони присоединились к веселью.

Я осознаю, что с Коннором что-то явно происходит, потому что он, черт возьми, подмигивает, как будто пытается меня подразнить! А еще его лицо слегка покраснело, будто от жара, и в его глазах сверкает опасный огонек. Они выглядят возбужденными… из-за меня.

Он резко движется вперед, снова вдавливая мое бедное тело в стену, и дыхание перехватывает, когда его бедра прижимаются к моим, а холод мраморного туалетного столика за спиной проникает сквозь ткань униформы

— Меня не пугают эти твои «другие парни», — шепчет он у самой моей шеи.

Легкое прикосновение его теплых губ заставляет сердце учащенно биться, и непроизвольный стон срывается с моих губ. Я с трудом могу поверить, что он делает это, когда обычно после любого нашего разговора мне хочется запустить что-то тяжелое в его огромную башку. Меня охватывает замешательство, когда его руки, сжимающие мои бедра, начинают дрожать, словно он вот-вот взорвется.

Затем он замирает, будто до него доходит, что он делает, и резко отшатывается.

— Не ходи никуда с ним, — говорит Дойл, и я даже не успеваю увидеть выражение его лица, прежде чем он выходит за дверь.

Я остаюсь одна с затвердевшими сосками, пульсирующей между ног болью и челюстью, которая вот-вот отвалится.

Мягкий щелчок, с которым он запирает меня внутри — жест защиты. Мой дедушка делал то же самое для меня с бабушкой до самой своей смерти. Это заставляет меня растаять, хотя разум крутится в полнейшем хаосе.

Но это не отменяет его полного пренебрежения к моему личному пространству. Я так и не получила ответа, зачем он вообще был здесь.

Я смотрю вниз на бело-розовый вибратор в руке и стону. Что, черт возьми, он забыл в моих вещах? Почему, блядь, я не швырнула эту штуку прямо ему в лицо за вторжение в мою комнату? А еще хороший вопрос — почему я не попыталась запихнуть его ему в глотку и заставить подавиться, вместо того чтобы позволить сердцу дрожать от того, как он поцеловал мою чертову шею?

Что мне теперь делать?

Тот факт, что этот мужчина заставляет меня вибрировать от желания, убивает.

Глава 13Коннор О'Дойл

Поликань и узнаешь.³⁷

— Какого хера ты делаешь? — кричу я, когти прорываются сквозь пальцы.

Стоя за дверью огромной гостиной, я впиваюсь взглядом в здоровяка, сидящего на большом бордовом диване, его внимание сосредоточено на экране телевизора, свисающем с потолка. Мне потребовалась целая вечность, чтобы выследить его, и это стало еще труднее из-за того, что я едва улавливаю его запах. Значит, он наверняка использует что-то, чтобы блокировать свой аромат. Пульс бешено стучит в венах, затылок становится влажным от гнева, волнами накатывающего на меня. Какого хера он делает?