Книга Все темные создания, страница 36 – Паула Гальего

Может, это и хорошая идея. Он больше не сможет меня обмануть. Я прекрасно понимаю условия нашей сделки: один поцелуй, и он забудет меня. Если я добьюсь этого, если попрошу, и Кириан поцелует меня, всё будет кончено. И что может быть лучше этого момента? Никто не заметит, если нас не будет пару минут. К тому времени, как мы вернёмся в Сирию, этот поцелуй станет лишь неприятным воспоминанием, которое я постараюсь забыть… как стараюсь забыть тот, что он украл у меня в прошлый раз.

— Хорошо, — решаю я.

Кириан выпрямляется, удивлённый. Его лошадь нервно ржёт. Моя тоже беспокойна с тех пор, как туман стал гуще.

— Хорошо?

— Поцелуй. Давай сделаем это. — Я слегка натягиваю поводья своей лошади, заставляяеё замедлиться. Кобыла сопротивляется, словно её раздражает необходимость сбавить шаг. — Никто не должен видеть.

— Никто не увидит, — обещает он с озорной улыбкой.

Пара дворян проезжает мимо нас, отдаляясь от обрыва. Отсюда, сквозь густой и плотный туман, едва виден пустырь.

— Чего же ты ждёшь? — спрашиваю я, ожидая, пока он полностью остановится.

— Жду, когда ты попросишь меня об этом.

— Что ты сказал?

Его лошадь тоже ржёт от изменения темпа. Что-то явно их тревожит: возможно, холодная атмосфера, ветер или неестественная тишина леса.

— Скажи, что ты хочешь, чтобы я сделал, принцесса. Чтобы не было никаких сомнений. Я не хочу украсть у тебя то, что ты не готова отдать.

Да уж. Конечно. Мне хочется схватить одно из его собственных оружий и проткнуть его насквозь.

— Поцелуй меня, — шиплю я. — Останови свою лошадь, подожди, пока остальные уйдут, и поцелуй меня.

Кириан улыбается, не останавливаясь до конца. Я вижу, как его взгляд скользит по моему лицу, по моим губам, а затем по корсету, и тёмные желания, скрытые в этом взгляде, заставляют моё сердце биться чуть быстрее, несмотря на моё сопротивление.

Чёрт побери.

— Ты хочешь, чтобы я поцеловал тебя? — спрашивает он снова.

Он точно наслаждается этим, вот наглец.

— Да.

— В губы? — уточняет он, приподнимая брови.

Он вынужден крепко держать поводья, когда его лошадь пытается воспротивиться.

— Предпочтительно, — вынуждена ответить я.

Я выдерживаю его взгляд, полный дурных намерений и зловещих обещаний, и тогда Кириан отвечает:

— Нет.

И направляет свою лошадь вперёд.

Замешательство сменяется гневом.

— Как это «нет»?

— Я не собираюсь тебя целовать, — отвечает он, полон достоинства, не удостоив меня взглядом. — Какой дерзостью нужно обладать, чтобы просить меня о таком, принцесса.

Теперь мы отстали от остальных, но всё ещё достаточно близко, чтобы я помнила, что не могу кричать.

Я с трудом сдерживаю проклятие, недостойное Лиры, сжимаю кулаки на поводьях и еду дальше. Вижу, как он улыбается, развеселившись, и жалею, что не смогла его отравить.

Я сверлю его взглядом, представляя себе тысячу способов убить его, когда вдруг новая мысль озаряет меня — идея, родившаяся из внезапного ржания его лошади, подпитываемая гневом и жаждой мести.

Я подъезжаюближе, убеждаюсь, что на нас никто не смотрит, поднимаю руку и резко хлопаю её о круп лошади.

Животное так напряжено, что это именно то, что нужно, чтобы оно вскочило на задние ноги и помчалось вперёд.

Я сдерживаю смех, наблюдая, как лошадь, совершенно обезумев, уносит Кириана с собой, и изображаю испуг, когда остальные всадники начинают паниковать, видя, как он несётся сквозь лес.