Книга История "не"хорошей мачехи, страница 65 – Юлия Зимина

— Думаешь, — тихие слова Сиэля нарушили повисшую тишину, — Лайлет что-то задумала?

— А ты считаешь, что нет?

Киан глубоко вздохнул, поднимаясь с кровати. Ребёнок не понимал, почему отношение мачехи к ним так разительно поменялось. Она будто стала другой. Совершенно другой. Внешне всё та же злая ведьма, довольно хохочущая при виде их слёз, а на деле… На деле будто другой человек. Чуткий, заботливый, умеющий сопереживать. За все эти годы, что она провела в их доме, Киан никогда не видел её такой. Дети получали от неё только оскорбления, обвинения и насмешки, а ещё затрещины, таскание за уши и давление своим авторитетом взрослого, приходящегося им с братом опекуном.

— Она хотела отправить нас в интернат, — тихо произнёс Киан, неотрывно глядя в окно, скользя взглядом по ало-пурпурным полоскам облаков, что разрисовали небо. — Мы ведь с тобой сами слышали её разговор.

— Знаю, брат, — закивал Сиэль, придвигаясь к нему ближе. — Знаю! Вот только…

— Что «только»?

Киан внешне был похож на своего брата-близнеца, но характеры у них разительно отличались друг от друга. Ему сложно было поверить в то, что видели его глаза. Здравый рассудок отказывался принимать внезапную доброту и заботу мачехи без подозрений. Она никогда не относилась к ним как к семье, скорее как к обузе, от которой Лайлет хотела избавиться, причём как можно скорее.

Нет, когда эта аристократка впервые пришла в их дом, она, конечно же, была мила и улыбчива, вот только Киан не верилеё лицемерным хихиканьям. Аристократка из кожи вон лезла, пытаясь доказать их отцу, что она подружилась с близнецами, и Сэль купился на её ложную заботу. Он всегда был мягким ребёнком, нуждающимся в материнской любви, и именно поэтому ему пришлось очень больно, когда после смерти отца Лайлет мгновенно превратилась в дьяволицу, являющую мальчишкам свою истинную натуру.

— Я на самом деле и сам не понимаю, что происходит, — набрав полную грудь воздуха, Киан выдохнул. — Может ли лорд Фалмар нам солгать, что Лайлет вылечила Оскара?

— Не думаю, — отрицательно мотнул головой Сиэль.

— Вот и я. А даже если бы и мог, то животное точно не стало бы обманывать.

— Видел, да, как Оскар ластился к ней?

На Сиэля даже смотреть не стоило — и так было понятно, что в его глазах танцуют эмоции вместе с робким проблеском надежды. Он верил. Верил, что Лайлет действительно стала другой. Изменилась в лучшую сторону. Что её улыбки и слова искренни, а не какой-то очередной тёмный план, несущий за собой беду.

Конечно, Киан всё видел: и отношение Оскара к мачехе, и то, как она обращалась с ним. Так, будто он её ребёнок, которого она несказанно любит. В голове у мальчика вновь и вновь возникали моменты той ночи, когда земля сотрясалась от раскатов грома. Киан так боялся грозы. Никогда не признавался в этом, даже брату, но Сиэлю этого и не требовалось. Он сам всё видел, поэтому всегда звал его к себе на кровать, когда случалось столь страшное природное явление. Зачем Лайлет пришла? Зачем начала забалтывать их, обманывая, что боится молнии и грома? Конечно же, Киан не поверил ей, но и настаивать на том, чтобы мачеха ушла, ребёнок не стал. А потом ещё и эти её сказки…

Киан злился. Как же сильно он злился! В его маленьком сердечке возникали чувства и эмоции, которые он гнал прочь, но они не хотели уходить. Настаивали, чтобы мальчик дал своей мачехе шанс. Пусть совсем крохотный, но всё же шанс.