Книга Навечно, страница 200 – Женева Ли

― Джулиан, насчет свадьбы…

― Это может подождать, ― отрезал он, и что-то неразборчивое на мгновение промелькнуло в его глазах, прежде чем исчезло.

Я покачала головой.

― Я не хочу ждать.

Его губы растянулись в улыбке, но он не поддался ей.

― Сначала тебе нужно кое с кем поговорить.

― С кем? ― Я подняла брови.

― Аурелия разыскала твою мать. Она сказала, что ты ее об этом просила. ― Его голос был тихим, неуверенным, и у меня сжалось сердце. Затем оно начало колотиться. ― Может, тебе стоит поговорить с ней, прежде чем принимать какие-то решения.

― Она здесь? ― У меня пересохло во рту.

Он кивнул.

― Я найду ее и принесу тебе поесть.

Прежде чем я успела сказать ему, что ничто не изменит моего мнения о нем, о том, чтобы выйти за него замуж, он исчез в смежной гостиной.

Пока я приводила себя в порядок и чистила зубы, у меня в животе образовалась пустота, не имеющая ничего общего с утренней тошнотой. Когда я видела маму в последний раз, между нами все было по-другому. Ее гламур исчез, а вместе с ним ложь и секреты, которые она от меня скрывала, и я хотела объяснений. Я не была готова простить ее. Она даже не попросила у меня прощения. Возможно, именно поэтому даже сейчас я не была уверена, что смогу ее простить. Но даже если я все еще злилась, я не могла не видеть все в совершенно новом свете.

Приподняв ночную рубашку, я изучала себя в зеркале. Никаких признаков беременности не было. Я повернулась, проверяя со всех сторон. Но даже если я не видела его, не слышала и не чувствовала, я знала, что ребенок там, благодаря любви, которую я чувствовала. И, возможно, именно эта любовь ― безусловная, нерушимая любовь ― помогла мне понять, почему моя мать приняла все эти ужасные решения. Понимание не помогало простить. Но оно заставляло поверить, что она действовала из любви.

Я вышла из спальни и замерла. Мама стояла возле кровати с подносом еды в руках. Наши взгляды встретились, напряжение между нами было как натянутая лента. Одно неверное движение ― и она порвется. Она была так же прекрасна, как и в тот день, когда мы встретились в Каннареджо. Ее медные волосы были собраны на затылке, подчеркивая резкий изгиб скул и зеленые глаза.

Такого же цвета, как мои собственные.У ребенка будут такие глаза?

― Я бы спросила, не хочешь ли ты перейти в другую комнату, к настоящему столу, но твоя пара настаивает, чтобы ты вернулась в постель, ― бросила она через плечо, и я поняла, что Джулиан остался там на случай, если встреча пройдет неудачно.

― Он слишком заботливый, ― сказала я достаточно громко, чтобы он услышал, но забралась в кровать, подложив под спину несколько подушек.

Я оставлю вас. Дай мне знать…

Любовь переполнила мое сердце, и я ответила обещанием, что так и сделаю. Я знала, как тяжело ему далось оставить меня одну. Не потому, что она была здесь. Мы оба знали, что моя мать никогда не причинит мне вреда. А потому, что его страх еще не улегся после недавних событий. И несмотря на все это, он знал, что мне нужен этот момент с матерью. Наедине.

Она принесла поднос и поставила его рядом со мной на кровать, на нем стояла огромная тарелка с пастой, политой густым соусом Bolognese. Его насыщенный томатно-чесночный аромат донесся до моего носа, и я застонала, а желудок заурчал.

― Джулиан спросил, чего бы ты хотела. ― Ее слова были наполнены эмоциями.