Книга Ужасно богатый вампир, страница 97 – Женева Ли

– Джулиан…

Я замолчала, когда он подошел ближе, и я смогла хорошенько разглядеть его – и его угольно-черные глаза.

Жажда крови оказалась совсем не такой, какой ее представляли себе люди. Они связывали этот термин с насилием. Не то чтобы жажда крови и насилие не были связаны. Обычно они шли рука об руку. Но жажда крови всегда предшествовала насилию. Насилие никогда не провоцировало того безумия, которое я испытывал сейчас. Все всегда начиналось с желания – с какой-то неудовлетворенной жажды. Я не просто хотел крови. Я мечтал ощутить плоть на своих губах, на своей коже, под кончиками пальцев. И если бы мне этого не дали – если бы кто-то или что-то встало на моем пути – вот тогда и случилось бы насилие.

– Джулиан. – Глубокий голос Беллами звучал фоном, словно электрические разряды под водой. – Возьми себя в руки.

Я зарычал и замахнулся на него одной рукой, словно крюком. Беллами не испытывал жажды крови, поэтому легко увернулся от моего удара. Более молодой вампир мог бы примерзнуть к полу и стать на голову ниже. Кто-то незнакомый мог бы напасть на нас. Но я был знаком с Беллами много веков, и мы пережили кучу драк в барах, так что знали, как обращаться друг с другом.

– Почему она пахнет так же, как ты? – прорычал я, направляясь к нему.

Тея попыталась встать между нами, но вместо этого Беллами заслонил ее.

Гнев вырвался из меня, разрывая воздух подобно раскату грома.

Тея попыталась оттолкнуть Беллами в сторону, словно понимая, что она провоцирует мой гнев.

Беллами стоял неподвижно, не проявляя никаких эмоций. Я был готов разорвать его на части только за то, что он повел себя как последний негодяй.

– Она замерзла, – сказал он.

– И ты решил, что можешь заявить на нее права? – Я бросился к нему, но Беллами легко увернулся от меня. Он обхватил меня своими сильными руками и крепко сжал.

– Я и забыл, какой ты упрямец, – пробормотал он, пока я пытался освободиться от его хватки.

– Я и забыл, что ты хорош в драках, – парировал я.

Каждый раз, когда мне удавалось вырваться, он снова ловил меня. Это была еще одна особенность жажды крови. Обычно она была опасна только тогда, когда страдали обе стороны. Если вампир сохранял ясность ума, он мог легко справиться с противником, находящимся под воздействием неистовой ярости.

– Она под действием яда, – прошептал он так, чтобы Тея не услышала. Его рука по-прежнему обнимала меня за шею.

– Что ты с ней сделал? – спросил я, тяжелодыша.

– Ничего. Она вся пропитана твоим запахом. Другой вампир не подошел бы к ней и на десять шагов. Ты пытаешься сказать мне, что не пичкал ее своим ядом?

Это было именно то, что я хотел ему сказать, за исключением того, что он высказал чертовски верную мысль. Часть слепой ярости, которую я испытывал, улетучилась. Я решил отметить Тею как свою. Только вампир-самоубийца мог приблизиться к ней. Или Беллами.

– Теперь она пахнет тобой. Может быть, это ты скормил ей свой яд.

– О, теперь уже ты ведешь себя как придурок. – Он не отпустил меня. – Подумай хорошенько.

Я поцеловал Тею, вот и все. Я думал о том, чтобы сделать с ней что-нибудь еще. Я даже фантазировал, что однажды увижу, как она наслаждается истинным преимуществом быть любовницей вампира. Я не намеренно пичкал ее своим ядом. Я бы не стал.

Но я тоже не очень ясно соображал.