Книга Ужасно богатый вампир, страница 112 – Женева Ли

– Я чувствую запах завтрака? – Доминик Руссо появился в поле зрения, бросив на диван поношенную кожаную куртку. Я отчетливо помнил, как однажды, когда я был маленьким, он сделал то же самое с потрепанным плащом и запачкал кровью обивку. Мама прищурилась, словно вспомнила о том же.

Я не был точно уверен, в каком году родился мой отец. Он никогда особо не распространялся о своей жизни до того, как стал вампиром. Среди вампиров-родоначальников было негласное правило не рассказывать о своей жизни до того, как они изменились. Некоторые люди верили, что они не помнят свою человеческую жизнь и то, как стали первыми представителями нашего вида. Я же полагал, что это нужно было отслеживать. Я не помнил и половины того, что происходило со мной за мою жизнь, и это при том, что я был их сыном.

Но Доминик был похож на статуи воинов древнего мира. Никто бы никогда не принял его высокую, брутальную фигуру за человека. Он стоял, словно высеченный из мрамора, – статуя, превышающая человеческий рост, с пропорциями, описанными в мифах.

– Привет, пап, – сказал я натянуто. – Не подсобишь?

Но он знал, что лучше не вставать на чью-либо сторону, даже на сторону собственного сына, а на сторону жены тем паче.

– Ваш сын привел домой женщину, – сказала она ему.

– Это было предусмотрительно, – сказал он, переводя взгляд с меня на жену. – Я умираю с голоду.

Рык вырвался из моей груди и из горла прежде, чем я смог его остановить. Вибрация от него ударила по лезвию, оцарапав мне кожу, но мне было все равно. Что-то оборвалось внутри меня, и я понял, что убью женщину, которая баюкала меня на руках, и ее мужа, прежде чем кто-либо хотя бы взглянет на Тею.

– И да, она взяла его в плен, – добавила она.

– Да, вижу. – Доминик присоединился к нам и встал по другую сторону от меня, оценивая ситуацию.

– Я не в плену, – выпалил я, задаваясь вопросом, не проще ли было бы сразиться с ними обоими, чем продолжатьэтот безумный разговор.

– Тея – человек. У нее не было сил околдовать меня.

Но разве она все равно не сделала этого?

– Я слышал песню ее крови еще с подъездной дорожки, – тихо произнес мой отец. – Даже я не смог бы освободиться от плена этой песни. В этом нет ничего постыдного. Время от времени это случается со всеми нами. Некоторые люди более соблазнительны, чем другие. Возможно, твоей матери следует заняться этой твоей проблемой лично.

Казалось, что эти слова высосали весь воздух из моих легких и заменили его расплавленной яростью. Инстинкт овладел мной. Кровь застучала у меня внутри, и я перестал слышать все, что они говорили. Мной двигало что-то примитивное: жажда борьбы.

Стремление защищать.

Я взмахнул рукой, перехватывая лезвие, и вырвал меч у Сабины. Я переложил его в здоровую правую руку и взмахнул теперь уже покрытым ржавчиной мечом. Выбор – движение – было молниеносным даже для меня. Как будто пробудился какой-то новый, более глубокий инстинкт.

– Если позволите, – сказал я, подходя к двери, ведущей на лестницу, и вставая между родителями и спальней, где спала Тея.

Сразу же почувствовал себя увереннее. Никто из них не мог пройти мимо меня, не узнав, насколько далеко я готов зайти в этом деле. Я надеялся, что они не станут испытывать судьбу.

– Я могу объяснить.

– Это должно быть весьма интересно, – сухо произнесла Сабина, глядя на свои пустые руки.