Книга Дракон влюбился или истинная из другого мира, страница 8 – Стафи Ди

— Моя гармония, это две чашки кофе до обеда, а не вот это вот всё.

— Есть! Я чувствую!

— Что ты чувствуешь?

— Голод! Есть хочу! На голодный желудок не магичится.

— Ааргул раздраженно рыкнул.

— Нет у меня тут еды! Сам питаюсь сырым мясом, но вряд ли оно тебе подойдет.

— Печеньки хочешь? Добудешь мне кухню, я нам сделаю! И не только печеньки!

— Ну есть такая… Где-то в недрах пещеры, там, где моя гостиная.

Ааргул открыл кончиком хвоста шкаф в углу и достал черную накидку, одну из множества тут. Она была длинной в пол и из мягкого, приятного к телу материала.

— Держи, потом подашь мне.

Когда это «потом» наступит Мара поняла не сразу и тут на ее глазах произошло невероятное! Настоящая магия!

Слова заклинания, не произнесенные, но прогрохотавшие в самой сути сознания, эхом отозвались в камне. Чешуя Ааргула, сияющая подобно расплавленному золоту с вкраплениями обсидиана, начала тускнеть. Боль пронзила его тело, словно тысячи зачарованных клинков вонзились в каждый сустав.

Треск.

Каждая пластина чешуи отслаивалась, рассыпаясь пеплом, опадающим на горячий камень. Рев, способный обрушить горный хребет, вырвался из его глотки, но был приглушен магическим барьером. Когти, длинные, как мечи, и зубы, острые, как пики, крошились, превращаясь в прах.

Самым страшным было ощущение сжатия. Громадное тело, сотканное из мощи и древности, втягивалось в себя, съеживалось, теряя свою великолепную форму. Мышцы горели огнем, кости ломались и перестраивались с ужасающим хрустом, меняя свою титаническую структуру на хрупкое подобие человеческого скелета.

Из глаз, что видели рождение звезд, хлынули слезы — не от боли, но от невыносимой потери своего величия. Пламя, что всегда теплилось в его груди, не угасло, но сжалось до слабого мерцания в новообретенном, уязвимом сердце.

Наконец, когда боль достигла апогея, Ааргул затих. Пепел и пыль осели. Там, где только что стоял громадный дракон, теперь, тяжело дыша, на раскаленномполу пещеры лежал обнаженный мужчина.

Кожа его была бледной, как камень, не знавший солнца, а волосы — цвета застывшей лавы. В его глазах, теперь лишенных звериной ярости, но все еще хранящих отблески вечности, таилась глубокая, первобытная тоска по крыльям и силе, что он добровольно покинул ради неведомой цели. Дракон Ааргул стал человеком, но в самой его душе горел неугасимый огонь его истинной сущности.

— О… чу… меть…

Мара прижала к груди черный плащ, смотря с ужасом и восторгом на голого мужчину, лежащего на полу холодной пещеры.

— Вот это светопреставление покруче любых три д, пять джи, эйч ди…

— Чего? Мара… подай плащ…

Прохрипел темноволосый мужик, протягивая руку в сторону девушки.

— Ааа… эээ… погоди, у меня загрузка системы. Не каждый день такое видится…

На самом деле, все было сложнее, чем казалось на первый взгляд. Ааргул, этот надменный огнедышащий ящер в обличье рослого, темноглазого мужчины, был, как оказалось, невероятно привередлив в еде. Он счел местную дичь «скучной», лесные ягоды «пресными».

— Так ты погоди! Попробуешь, как я готовлю — отдашь мне свое сердце!

Мара стукнула скалкой по каменной столешнице, да с таким запалом, что Ааргул кашлянул в кулак, скрывая за этим жестом испуганное вздрагивание. Ведь не гоже драконам пугаться попаданок. Хотя возможно эта девушка станет особым исключением из правил.