Книга Невозможная принцесса, страница 78 – Ольга Пашнина

Самаэль долго, так долго, что я отвернулась, буравил меня взглядом. Часть меня надеялась, что он не уйдет. Что мое знание о смерти заставит его хоть что-то объяснить.

– Не уходи из дома. На улицах может быть небезопасно, прорехи все еще не шутка. Завтра поговорим.

А затем ушел. Из приоткрытых дверей в коридор хлынул свет, а затем все погрузилось во мрак. Из темных недр дома повеялохолодом. Мне вдруг захотелось оказаться где угодно, пусть даже среди толпы в зале, но не здесь, в полном одиночестве. Получить хотя бы иллюзию нужности.

Не уходить из дома? И куда мне идти? Сидеть возле дверей в ожидании, когда хозяева наиграются?

Словно услышав мои мысли, где-то в глубине дома пронесся уже знакомый шепот:

– Найди меня, Аида…

Что-то из темноты зовет и шепчет? Дайте два!

Тыльной стороной ладони я смахнула набежавшие слезы и осторожно двинулась в неизвестность. Кажется, в эту ночь в доме Вельзевула совсем не было ни слуг, ни других обитателей. Мои шаги гулким эхом отдавались в длинном коридоре.

Стены украшали пейзажи. Мне с трудом удавалось рассмотреть их в слабом-слабом свете, источников которого найти не удалось. Но даже в таком освещении я поняла: на полотнах неизвестные мне художники изобразили этот мир. Такой, каким он был до того, как магия превратила его в мрачное угнетающее место.

Красивый мир. Великолепный. С парящими островами и водопадами, с подводными садами, гигантскими лесами и невероятными цветочными долинами. Если Элизиум хоть вполовину похож на мир с этих картин – он стоит того, чтобы за него бороться.

Когда послышались шаги, сердце пропустило удар. Не знаю, какая опасность могла подстерегать в особняке Повелителя мертвых, но даже мысль о том, что в двух шагах находились несколько сотен магически одаренных иных, не придала мне уверенности. Все внутри кричало: беги!

Интуиция не подвела. Шок и другие эмоции заставили на время забыть об еще одном обитателе неприветливого темного мира. Дэваль, как оказалось, брезговал массовыми мероприятиями и решал проблему скуки более традиционным методом.

Пил.

Босой, в криво застегнутой рубашке и свободных штанах, с взъерошенными волосами, он едва стоял на ногах и держал в руках початую бутылку эссенции. При виде меня Дэваль остановился, с трудом сфокусировал взгляд, затем перевел его на двери в зал и криво усмехнулся.

– Наслаждаешься? Как прошло? Понравилось?

Еще одна мудрость отца: лучше потерять гордость и деньги, чем невинность и жизнь. «Неважно, что от тебя хотят, какие грязные словечки отпускают в твой адрес, свистят, улюлюкают или оскорбляют – уходи. Просто уходи как можно скорее, сливаясь с окружением, сделавшись незаметной. Ты готова заплатить здоровьем или жизнью за один-единственный актвоспитания какого-то уличного животного?»

Я была плохой ученицей.

– Ничего. Но твой брат читает нотации даже в самые неподходящие моменты.

То, как из голубых его глаза становятся почти черными, невероятное зрелище. Пугающее до мурашек по коже, но невероятное. Дэваль сделал ко мне несколько шагов.

«Уходи, Аида!» – словно наяву в голове прозвучал голос отца.

Но куда? Это его дом. Не мой.

И я осталась упрямо стоять. Дэваль был выше меня больше чем на голову, и приходилось смотреть снизу вверх, что наверняка немного снижало эффект от моей дерзости и уверенности в себе.