Книга Отверженный принц, страница 11 – Ольга Пашнина

– А почему здесь написано, что его зовут Чарльз Черри?

– А это и есть неожиданный поворот. Чарльз Черри погиб вовсе не на «Титанике», как он утверждает. Он действительно там был, но пережил крушение и через год неудачно поучаствовал в пьяной драке.

– Ну и что? Не хочется ему рассказывать, что стал жертвой тупой поножовщины. Что такого? Красивая легенда. «Титаник» – это круто.

– А вот и не угадала. Когда корабль пошел ко дну и начался настоящий хаос, в давке за шлюпку твой приятель не дал сесть в нее какой-то девушке. И запрыгнул сам. Девушка утонула, и ее имя было – Харриет. Ей не было девятнадцати, это стало ее последним воплощением.

Я поежилась. Вспомнила Харриета, ставшего уже привычным обитателем Мортрума. Паренька, что пытался со мной дружить, боялся Самаэля, угощал коктейлями в баре.

– Почему его не отправили в Аид? Меня грозятся отправить за меньшее.

– Только грозятся, – хмыкнул Дэваль. – Здесь написано, что был суд. И Чарльза Черри приговорили к пожизненной работе здесь, в Мортруме. Его заставили взять имя Харриет, в память о душе, которая не получила свой шанс на Элизиум. Но мотивировки никакой нет. Почему его не отправили в Аид, не написано.

– Это жутко. Но не похоже на уникальный случай. Тысячи людей творят то, из-за чего погибают другие. Почему именно Хар… кхм… Чарльзу позволили остаться?

– Судьи не раскрывают ход процесса или свои мысли по этому поводу. Странно, что он вообще попал на суд. Обычно душу в момент перехода проводник оценивает кастодиометроми провожает туда, куда следует. Суд – это для… ну не знаю… тех, кого сложно оценить даже магическим прибором. Политики, ради своих государств принимающие жестокие решения. Целители… или как они называются у вас? Доктора, выбирающие, кого спасти, а кому помочь не получится. Я не нашел ничего, что может указать на то, что Чарльз Черри – уникальная неоднозначная личность.

– Бедная Харриет. Погибнуть в катастрофе по чужой вине, смотреть, как тот, кто лишил тебя шанса на спасение, получает право жить дальше и знать, что ты, скорее всего, погибнешь.

– Знаешь, я бы на твоем месте предъявил Самаэлю претензии. Он не мог приставить к тебе кого-то менее мерзотного?

– Нет, он пошел на повышение ставок и приставил тебя.

– Вообще-то, я вернулся за тобой в Аид.

– Да, потому что по твоей вине я туда попала.

– Мог бы сказать, что душа вырвалась и утащила тебя прежде, чем я успел сориентироваться.

– И что, мне теперь лимон тебе подарить?

– Что подарить?

– Лимон. В горшке. Растение такое. Боже, ты же их в коктейлях ешь! Откуда у вас фрукты, овощи и все такое, если вы никогда не видели растений? Из Элизиума наладили экспорт?

– Вообще-то, да. Благодаря ему у нас есть вкусная еда.

– Безумный мир.

– Тш-ш-ш-ш… – Дэваль вдруг прижал к губам палец, и я оцепенела. – Слышишь?

Где-то вдали, в абсолютной, даже пугающей, тишине раздался едва слышный скрип. Словно кто-то наступил на старую доску или приоткрылась давно забытая дверь.

Боги, пусть это будет Самаэль, который решил поймать нас на горячем, а не неведомая потусторонняя тварь, из-за которой я опять окажусь в аду!

Я перестала даже дышать, вслушиваясь в тишину старой библиотеки, но больше никаких звуков не услышала. Или нам показалось, или некто затаился, не желая быть обнаруженным. При виде того, как Дэваль двинулся вдоль одного из рядов, я похолодела.