Книга Планета-тюрьма варваров, страница 17 – Руби Диксон

Даже во время этих двух посещений нас усиленно сопровождали, и даже тогда среди других заключенных вспыхнули два бунта, все они кричали на женщин или дрочили при виде нас. Трое охранников были убиты. Двадцать заключенных были убиты.

Кажется, это никого не волнует.

До меня начинает доходить, что все мы здесь просто тела, и никому нет дела, живы мы или умрем. Более того, похоже, никого также не волнует, как мы живем. У нас нет возможности уединиться, и женщины дерутся друг с другом за «лучшие» койки или новую униформу. Мне должны были выдать свежую два дня назад, но Ликсист — женщина-гусеница — решила, что она хочет ее больше, и я не стала с ней спорить.

Дело не только в одежде или жилых помещениях. Батончики, которые мы получали, были заплесневелыми, грязными, и я почти уверена, что мой однажды был покрыт спермой. Я это не ела. Ирита была слишком счастлива принять это из моих рук.

— Что такое немного семени, как не немного дополнительного белка? — спросила она со смехом.

Ирита — странная девушка. Кажется, никого не волнует, что она в большей или меньшей степени серийная убийца — в чем она часто признается с веселым смехом. У нее есть бесконечный поток охранников, которые регулярно навещают ее, и она с радостью трахается с ними за все, что они могут ей принести. Это может быть что — то вроде дополнительного протеинового батончика или немного сплетен, но она все равно раздвигает для них ноги.

— Киска — это просто кусочек плоти, — говоритона мне. — Если это то, что нужно, чтобы почувствовать себя здесь немного более комфортно, я позволю им всем трахать меня, сколько им заблагорассудится.

Она поощряет меня трахаться с охранниками.

— Тебе скоро придется это сделать. С таким же успехом можно было бы оказаться по правую сторону стола переговоров, — говорит она мне.

Но я не могу быть такой, как она. Мне все равно, умру ли я с голоду, или у меня никогда не будет права принимать душ, или мне придется совать руку во все грязные водосточные трубы, которые есть в тюрьме. Я не сплю с охранниками. Ни с кем из них.

Хотя, кажется, я единственная, кто так думает. Насколько я могу судить, все охранники ведут себя так, как будто женщины в тюрьме принадлежат им. Любой охранник, который хочет намочить свой член, просто должен подойти к женщине и предложить ей кое — что. Диетические батончики, по-видимому, обычное дело. Иногда это свежая униформа или дополнительный поход в душ (куда мы ходим только раз в неделю). Иногда это делается ради привилегии не совать руку в засоренные водосточные трубы. В принципе, если есть причина, которую охранники могут придумать, чтобы трахнуть заключенную, они ею воспользуются.

Это ужасно. Но все, кажется, удивляются, что я прихожу от этого в ужас. Секс — это валюта здесь, и если я хочу чешуйчатый, насекомоподобный или похожий на щупальце член, все, что мне нужно сделать, это попросить. Конечно, я ничего этого не хочу. Я хочу, чтобы меня оставили в покое.

Однако эту концепцию, похоже, никто не понимает. Похоже, они все думают, что это всего лишь вопрос времени, когда я сдамся и начну раздвигать ноги. Но этого не произойдет. Никогда, ни за что.

Я лучше умру первой.

Сегодня я сижу в главном зале женской половины вместе с остальными. Нам не разрешается ложиться на свою койку в дневное время, если мы не хотим взять с собой охранника. Я сажусь в сторонке, обхватив руками колени и пытаясь не обращать внимания на звуки, которые издают поблизости Ликсист и один из охранников. Ирита радостно болтает с розовокожей пираткой с непроизносимым именем и поглощает закуску, которую она «заработала». Остальные собираются небольшими группами, разговаривая, но, кажется, никто не обращает на меня внимания. Это прекрасно. Думаю, я сбиваю их с толку из — за своего нежелания использоватьохранников в своих интересах.