Книга Книга воздуха, страница 152 – Елена Булганова

– Поедем на двух машинах, – распорядился рыжий гигант уже во дворе.

Немногословная Маэса коротко кивнула, пошла к своей «тойоте», Лида нырнула на сидение «ниссана» рядом с Лазарем, первым делом глянула на себя в зеркало. Пока все было нормально, вот только настроение…

Когда выехали за границы поселка, она еще подождала, не заговорит ли друг первым. Но он молчал, сосредоточенно смотрел на дорогу, размышлял о чем-то – знать бы, о чем. А она так измучилась, что не могла думать даже о Санине, о том, существует ли еще шанс его спасти. Мысли улетали куда-то вперед, к тому моменту, когда она станет снова звонить Миле Журавке. И это будет либо хорошее известие, либо… нет, лучше не думать.

– Лазарь?

– М-м? – профессор чуть скосил на нее взгляд своих шоколадных глаз.

– Ты ведь знал, о чем меня попросит Джулия, верно?

– Ну, строго говоря, в том состоянии попросить она ни о чем не могла. Но я понимал, какой вариант наверняка придет в твою светлую голову.

Лида даже руками всплеснула. С ума сойти, ему вроде как весело!

– Но ты непоговорил со мной! Не сказал, типа, сделай так, или не делай так ни в коем случае! Вот мой отец наверняка бы мне запретил даже приближаться к Джулии!

Профессор лишь головой покачал:

– Если речь о Николае, то я так не думаю. Он ведь не только любит, но и уважает тебя. Гордится тобой. Думаю, твой отец, как и я, дал бы тебе возможность принять самостоятельное решение.

Тут уж Весна не сдержалась, завопила на весь салон:

– Да при чем тут уважение, Лазарь, скажи на милость! Я могу в любой момент превратиться в старуху!

И уткнулась носом в колени. Зарыдала бы в голос, но слишком многое нужно было еще сказать. Теплая ласковая ладонь легла ей на спину чуть ниже шеи.

– Не преувеличивай, Лидуся. Тридцать шесть – это еще далеко не старость. К тому же, мне почему-то кажется, что бояться нечего. Ты спасала жизнь, верно? Возможно, Судьи прежде не сталкивались с таким вариантом, когда, лишая кого-то вечности, ты его же спасаешь как человека. Но они во всем разберутся, и Николай найдет множество веских аргументов в твою защиту. Ты все сделала правильно, Лидуся. Полагаю, запрети я тебе – это только бы усилило твое решение помочь, ведь на карту было поставлено две жизни. И судьба маленькой девочки в придачу.

Лазарь вроде бы правильные вещи говорил, вот только Лида все сильнее закипала от злости. Плюс испытывала отчаянную необходимость наконец выговориться до конца. Пока она еще остается собой, а то вдруг состарится – тогда все станет глупо и неуместно. Когда заговорила, даже голос свой не узнала – какое-то сиплое злое квохтанье.

– А может, Лазарь, ты вдруг увидел решение своей проблемы? Может, подумал, что так даже лучше будет, ну, в плане наших дальнейших отношений?

– Поясни, – нахмурился профессор.

– Да все ты понимаешь! Господи, да есть ли на свете хоть одна вещь, которая не очевидна тебе, прожившему две тысячи лет! Я же у тебя как на ладони, все мои чувства, все страдания, верно? Разве ты можешь не понимать, что я чувствую к тебе? Ведь другого варианта просто и быть не могло!

Лазарь молчал, и ей становилось все страшней. Но раз ступила на этот путь – надо идти до конца.

– Сколько я думала обо всем этом, боже мой, сколько думала! Все пыталась тебя понять. Знаешь, я в одной книге по психологии вычитала, что у каждого человека есть набор категорическихжеланий на всю его жизнь. Например, объехать столько-то стран или городов. Посетил их все – и хватит, еще один будет лишним. Так же и с количеством детей, вообще со всем. Не знаю, может, у вечников иначе, но я пока мыслю, как обычный человек. И мне очень страшно, Лазарь. Я понимаю, сколько раз в тебя влюблялись, сколько раз ты бывал влюблен, пока, наверное, тебе это не приелось вконец. И тут какая-то девчонка с ее юной глупой любовью, стандартными переживаниями – как это должно быть скучно! Одно преимущество, что тоже вечница, надолго рядом. Ты ведь не ветреник какой-то, ты любишь все постоянное! Так пусть лучше будет дочкой или сестрой, это глубоко, это еще волнует. Но возлюбленной – нет, зачем, не надо! Ты что, надеешься, это во мне как-то само перегорит, да? Потому и следишь во все глаза, чтобы ни одной веточки в этот костер от тебя не прилетело?