Книга Волк и дикий цветок, страница 39 – Элла Филдс

Быстрыми и глубокими толчками Тесак стремительно довел меня до полного изнеможения, однако остановился, не позволяя достигнуть высшей точки. Едва я собралась возмутиться, как он отклонился и отвел мои волосы в сторону.

– Хочу тебя обнимать, когда ты сорвешься, – пробормотал Тесак мне в плечо, и его рука действительно обхватила мой живот.

Я схватилась за нее, когда волк толкнулся в меня и поцеловал изгиб плеча. Его зубы впились в кожу, губы и язык сразу же превращали боль в удовольствие.

– Пой для меня, дикий цветочек.

Его выбор слов меня рассмешил, но смех тут же сменился стоном: Тесак опустилруку, скользнул пальцем по клитору, и это стало последней каплей. Волк прижал меня к себе, целуя шею и плечо, пока я дрожала, а под моими зажмуренными веками вспыхивали звезды.

– Это ненормально, да? – прохрипела я, сглотнув.

Вместо ответа Тесак задумчиво хмыкнул и обхватил мою грудь ладонью.

– А ты хочешь чего-то нормального?

Не сумев сдержаться, я улыбнулась.

– Вообще-то да.

Волк замер, но лишь на мгновение. Взяв меня за подбородок, он притянул меня поближе к своим губам и заправил прядь волос за ухо.

– А естественность тебя устроит? – неуверенно и тихо спросил Тесак.

Я нахмурилась, всматриваясь в единственный волчий глаз, в суровые черты лица.

– Что?

Улыбка Тесака освободила и разрушила во мне то, о чем я даже не подозревала.

– Ничто никогда не казалось настолько правильным, и мы оба это чувствуем.

Он глубоко поцеловал меня, заявляя свое право, и это вызвало волну благодарности.

Я не знала, что ответить, потому что его слова невозможно было опровергнуть.

Волк принялся двигать бедрами с неторопливой грацией, и мое тело сразу же откликнулось. Я прижалась к Тесаку, чувствуя покалывание щетины, пока он все продолжал обнимать меня, пробовать на вкус, и ждала, когда сердце наконец уймется.

Но оно так и не унялось.

Как будто бы в этом новом мире, куда я сбежала, время перестало существовать. Или, возможно, мы оба осознавали, что пусть нам и суждено прожить многие сотни лет, оно все равно слишком скоротечно.

Спустя несколько часов, после того как волк меня накормил и напоил, когда мы уже давно должны были спать, он положил книгу, которую читал, на прикроватный столик и посмотрел на меня сверху вниз.

– Что для тебя значит «нормальность»?

Усталость навалилась, но еще не овладела мной всецело, и потому я выдала первое, что всплыло среди тумана в голове:

– Курицы.

– Курицы?

Я откинулась назад в кольце рук Тесака, чтобы получше его видеть.

– Не любишь куриц, волк?

Он скорчил гримасу.

– Есть люблю.

Я рассмеялась.

– Что ж. А я хочу их держать. – И я продолжила фантазировать вслух: – Хочу, чтобы они бродили вокруг, несли яйца, которые я буду собирать…

Я провела пальцами по нахмуренному лбу волка.

– …а ты, разумеется, готовить.

Тесак фыркнул, и выражение его лица смягчилось.

– Разумеется. – Он поцеловал мою руку. – Что еще?

– Может, огород.

Тесак провел костяшками моих пальцевпо губам.

– Это уже есть.

– Думаю, он не в лучшем состоянии.

– Я разберусь.

У меня сжалось сердце. Я перевернулась на живот, наполовину растянувшись на волке.

– Правда?

Он провел пальцем по моей переносице.

– Да.

Это единственное слово стоило дороже, чем сотни других.

Пытаясь сдержать поток пугающих чувств, я зажмурилась, а затем снова открыла глаза и спросила: