Книга Волк и дикий цветок, страница 34 – Элла Филдс

– Кто ранил твою душу, цветочек? – вышиб меня из неожиданного умиротворения хриплый вопрос, и ладони Тесака легли на мои бедра. – Назови имя, и я сотру его из самой истории.

Я улыбнулась, но не осмелилась встретиться с ним взглядом, размышляя, что же ответить.

– Наверное, мои собственные глупые ожидания.

Волк долго молчал. Он как будто почувствовал, что я не хочу об этом говорить и мягко сжал мои бедра.

– Я никогда ни в чем не причиню тебе вреда. – От этих слов, сказанных так неожиданно мягко, у меня защипало в глазах.

– Тесак, – я замерла, чувствуя одновременно и жар и холод.

Но он лишь отмахнулся и произнес:

– Ты художница.

– Забавно, – сухо парировала я.

Затем подняла взгляд и увидела, что на лице волка нет ни следа веселья. Он говорил искренне. Я прикусила губу и заставила себя сдержаться и не поерзать на выпуклости, упирающейся в мое естество.

– Чем же я себя выдала?

Тесак моргнул.

– Тем, как расслабились твои черты.

Волк не остановился на этом. Плеснула вода, он потянулся к моей ладони, которая утонула в его, огромной, и поднес мои пальцы к губам. Я невесомо обвела их мягкость.

– Тем, как движутся твои пальцы и запястье, – пробормотал Тесак. – Тем, как замедляется биение твоего сердца.

Упомянутые пальцы и сердце замерли.

– Откуда ты знаешь о таких тонкостях?

– От Марианы, – ответил волк, и это имя резануло мне слух. – Она любит рисовать.

Я вскинула бровь. В груди непрошеным гостем расцвела ревность. Однако прежде чем она успела растечься по венам, сковать все тело, Тесак ухмыльнулся.

– Она мне в некотором роде как мать, цветочек.

Обрадованная, я улыбнулась.

– Еще, – шепнула я, испуганная и отчаянно нуждающаяся в его прикосновениях.

Словно ощутив это, волк поцеловал кончик каждого пальца, затем вернул их к бокалу с вином.

– Мариана – мать Клыка, – пояснил Тесак, когда я продолжила украшать его кожу.

– Волка, который тем утром стучался в дверь?

Тесак утвердительно угукнул.

– Этот паразит мне как брат во всех смыслах слова. Мариана и ее муж, Берк, меня вырастили.

Он умолк. Наверное, размышлял, стоит ли продолжать. Я задумалась, почему он колеблется.

– Они взяли меня к себе, когда я был совсем маленьким.

Глядя на его отсутствующий глаз, я склонила голову набок и увидела, как волк сжал челюсти. Вряд ли он много кому рассказывал эту историю, особенно если она была связана со шрамами.

Его молчание ясно дало понять, что безусловно связана.

Схватив мои пальцы, Тесак снова поднес их к губам и потерся.

– Давай я отнесу тебя в постель и почитаю тебе.

Я улыбнулась, хотя его слова вызвали у меня некую печаль, и поставила вино на плитку рядом с ванной.

– Позже. Сперва… – Я высвободила пальцы и вздрогнула, когда волк мягко их прикусил. – Я должна тебя вымыть.

Я опустила голову к его торсу, принимаясь слизывать все вино до последней капли, и Тесак выругался.

Мой язык блуждал по восхитительным изгибам его груди. Когда я дошла до живота, дыхание волка превратилось в рокот, пробирающийдо самого естества. Прежде чем я успела обхватить пальцами член, Тесак снова выругался и приказал:

– Подними руки.

Неохотно выпрямившись, я подчинилась.

Он стянул с меня мокрую тунику, и она шлепнулась на пол. За те несколько секунд, что разделили два обжигающих выдоха, волк прикусил губу и скользнул взглядом единственного глаза по моей груди.