Книга Волк и дикий цветок, страница 124 – Элла Филдс

– Необязательно, но я ценю.

Сердце заколотилось чаще, и я обвила шею волка руками, как только наши губы встретились. Я приоткрыла его рот, ощутила, как в меня хлынуло его тепло, и с радостью приняла его, одновременно успокаиваясь и согреваясь.

Тесак, казалось, чувствовал то же самое. Его плечи расслабились, из горла вырвался низкий стон.

– Привет, цветочек.

Я улыбнулась ему в губы.

– Привет, волк.

Всей собой я ощутила гармонию и свободу. Я чувствовала их всякий раз, когда Тесак оказывался рядом – неважно, в каком настроении он был, неважно, какие трудности нас ждали. Я начала узнавать это чувство и приветствовать его. Поразительно, что такое вообще возможно. Что это ощущение дарил мне волк, который не просто был способен на убийство, но большую часть жизни купался в крови.

– Сколочу тебе шкаф.

– Не сколотишь.

Он нахмурился.

– Сколочу.

Я расцеловала уголки его рта.

– Все эти силы, волк, лучше пустить на благо тех, у кого сейчас ничего нет.

Тесак слегка сощурил единственный глаз, будто обдумывал мои слова.

Рагу забурлило.

Волк выругался и занялся горшком. А потом повернулся обратно и крепко меня поцеловал. Я рассмеялась.

– Сядь, – мягко приказал Тесак. – Расскажи, кого встретила.

Я прихватила миски, которые волк приготовил, и отнесла их на стол. Там уже ждали приборы, хлеб и графин с водой.

– Вашу королеву.

Волк застыл.

– Где? – хрипло спросил он.

– Она как раз заходила к Оливиане, когда я заскочила за платьями. О, кстати!

Я поспешила обратно в спальню к нарядам, где в хитроумном потайном кармане, которые Оливиана пришила ко всем пяти, оставила рисунки Риона.

Когда я вернулась, Тесак раскладывал ужин по тарелкам.

Я развернула рисунки.

– Рион нарисовал. В ту ночь, когда я вернулась.

Тесак бросил взгляд на пергамент, затем с улыбкой хмыкнул.

– У щенка глаз-алмаз, как детали-то подмечает.

Я рассмеялась.

– Именно это я и сказала. – Я расставила рисунки на книжной полке. – Он хотел, чтобы ты обязательно получил свой.

– Уверен, ты его обрадуешь.

– Он назвал тебя злым волком.

– И, думаю, не ошибся. – Тесак убрал горшок на плиту. – Иди есть.

Я села и тут же принялась за рагу. Улыбнулась, заметив, что волк следит, как я уплетаю ложку за ложкой.

– Я не хотела, знаешь ли. – Когда Тесак вскинул бровь, я немного смущенно пояснила: – Ну, худеть. Просто…

Я покачала головой, не уверенная, что сейчас лучшее время, чтобы во все это углубляться. Но тут меня осенило, что подходящий момент может не наступить никогда, и потому я, отхлебнув воды, призналась:

– Я была не в порядке.

– Больна?

Я взглянула на волка из-под опущенныхресниц.

– Не в порядке здесь, – постучала я по груди над сердцем, затем по голове. – И здесь, полагаю, тоже.

Тесак опустил огромный ломоть пропитанного подливой хлеба и коротко кивнул.

– Я думал о чем-то в таком духе.

Я проглотила еще ложку, затем продолжила.

– Не горжусь этим, но я не могла… – Я подыскивала слова, а волк ждал. – Мою жизнь, все, что я знала, обратили в прах. Пришлось заново разбираться, во что все превратилось.

Тесак, кажется, догадался, что речь не только о нем – что он был лишь небольшой и в то же время огромной частью этого.

– Я нигде не могла скрыться, – тихо призналась я. – От того, что он сделал, и от последствий. А от меня ждали, что я их приму. Смирюсь и буду жить, как раньше.