Онлайн книга «Брусничное солнце»
|
Лес стал ее молчаливым соучастником. И без того хмурое небо заволоклочерными грозовыми тучами, пышные кроны больше не пропускали жалкие крохи света, вместе с холодом дошел и туман. Он касался разгоряченной кожи, мочил мелкой моросью края юбки, заволакивал взор. Варвара спотыкалась. Цеплялась за вековые суровые сосны, царапала кожу о размашистые еловые ветки и сухую кору редких осин. Рядом, всего в десяти шагах от нее, брела любопытная косуля. Влажные карие глаза следили за каждым движением барыни, иногда животное замирало, напряженно двигало ушами, готовое сорваться в бегство, но затем успокаивалось. И снова шло следом. А она вспоминала свой сон. Такие же влажные блестящие глаза, последний вздох перед тем, как животное поглотило болото. Болото. Вот куда ей нужно. Болото… — Пошла прочь! — Охрипший голос сорвался на нервный крик, Варвара взмахнула рукой и едва не рухнула на землю. Больно. Боль пожирала каждый кусочек, каждую пядь израненного тела. Или так болела душа? Все вокруг становилось нереальным, ушел страх перед эхом, доносившим голос разъярённого Самуила. Все ушло. Туман сожрал мягкий топот сорвавшейся с места косули. Варвара осталась одна. Пытаясь припомнить путь, на который ее убеждали не ступать сердобольные крепостные, Глинка рассеянно растерла кровавой рукой лицо, оставляя на щеках алые подсыхающие разводы, огляделась. Как далеко она забрела, в какую сторону следует идти? Ответ принес едва ощутимый ветер. До нее донесся приторно-сладкий запах. Странный, чуждый природе. Внутренности сжались в тугой узел, скрутились. Она повернула направо. Через спутанные корни и трухлявые, проеденные короедами пни, прикрытые высоко цветущим фиолетовым ятрышником и мелкой кислицей. Обходя кусачие заросли крапивы и колкого репейника. Пока ее вновь не вывело на тропу. Та была иной. Узкая, протоптанная совсем недавно. Все вокруг переменилось слишком быстро. К приторному запаху прибавился явно ощутимый аромат стоячей воды и гниения. Варя ускорилась. Она сделала еще несколько неуверенных шагов вперед, а лес за спиной трусливо замер — словно кто-то линию прочертил, через которую ни одно деревце перешагнуть не решалось. Не было обезображенных и чахлых осинок, посеревших на бедной почве елей. Не было предвестника болота, плавно расстилающегося под ногами густого влажного мха. Топь будто выросла перед нею в один момент.Короткий миг. Смена перед глазами картинки. Варя стояла на окраине пышного леса, а впереди расстилалось болото. Куда ни падал взгляд — трясина. Она разливалась на много верст вперед. Присмотрись — увидишь редкие островки средь водной глади. Ни леса, ни широкой земляной косы. Одна ядовитая топь. Но то, что встречало ее у окончания тропы поражало куда больше. Груды туш — вздувшиеся, обезображенные, с пустыми выеденными глазами в которых копошилось что-то белое. Присмотревшись, барыня отшатнулась и зажала рот руками — на мясе пировали жирные личинки мух, блестя влажными от гнилостного сока боками, переплетаясь. Кто-то принес в жертву пушистую рыжую кошку — неестественно вывернутая шея, жутко шевелящаяся пасть. Она почти целиком разложилась, так откуда же шевеление? Ответ нашелся, когда за рядом тонких, обнаженных временем и пиром мух, ребер скользнул черный бок, наружу выбралась тонкая молодая гадюка, скользнула в траву, теряясь среди гор трупов. |