Книга Брусничное солнце, страница 14 – Лизавета Мягчило

К поместью именитых соседей они прибыли вовремя. Во дворе уже стояли несколько экипажей, из распахнутых дверей усадьбы доносилась музыка.

Костромская губерния не отличалась пышным дворянским сословием, но в каждой из семей воспитывалось по несколько детей, оттого их количествов бальных залах казалось внушительным. Год её рождения был богатым на барских наследников — никогда Варино карне не пустовало, порою она позволяла выбирать себе спутника на танец под одобрительным материнским взглядом.

По словам столичных господ — провинциальные балы отличались очаровательной легкостью и простотой. Степенный полонез не длился тридцать минут, а количество столпившегося народу не мешало ходу танца. Если здесь веселилась и цвела молодежь, то на императорских приемах преобладала знать далекого от хлопотной молодости возраста. Балы превращались в нудные завуалированные оды престолу, принижение заслуг и богатств друг друга. Едино весело и там, и здесь было пожилым мужчинам, раскидывающим карты в плотных клубах табачного дыма.

Поместье Брусиловых было вдвое больше их собственного — высокие внушительные люстры с тысячами свечей, вычищенные до блеска канделябры на стенах и легкая музыка, плывущая над головами приглашенных. Мать заметно нервничала — одетая по последнему писку моды, она предпочла выгодно оттеняющий её черный волос бордовый цвет и легкую волну кудрей вместо высокой замысловатой прически. Варвара же нарядилась в платье глубокого синего цвета. Тонкие оборки скромно прикрывали квадратный вырез, делая его не таким приметным, открытые руки и плечи вечером неизменно станут местом пира для комаров и мошек. Всяко лучше, чем нежно-лиловое, которое так настоятельно и долго советовала ей матушка и почти натянула силой поверх исподнего. Тот маленький клочок ткани, которому полагалось находиться на груди, явно не соответствовал ни единому правилу приличия, о чем Варя и заявила, категорически отвергнув её выбор.

Как и полагается, отец и сын встречали гостей у дверей. О, о их родстве можно было и не говорить, это понял бы каждый. Оба высокие, широкоплечие, они возвышались на две головы над толпою и казались воистину огромными. Но не было в них неповоротливости и неловкости, свойственной высоким крупным людям — что старший, что младший — казались затесавшимися в толпу бедных овец хищниками.

Солдатские парадные мундиры подчеркивали мускулистость рук и стройность торса, широкий разворот плеч, сильную спину. Идущие перед Варей и Настасьей к выходу девушки нестройно хихикали в белоснежные перчатки, стреляли взглядом в Самуила.

«До чего же хорошсобой», «А какая выгодная партия», «Проникновенный взгляд, подайте нюхательные соли, я сейчас потеряю сознание или самообладание. Ещё не решилась…»

А Варвара смотрела вперед и ничего из того не видела. Сравнивала. Светлый волос не приятного теплого оттенка, как у Грия, он скорее сероват, неприметен, кажется тусклым. Аккуратная линия носа, такие же широкие, как и у неё, четко выделяющиеся скулы, грубая небрежная линия узкого рта. Не было в нем чувственности — словно высеченный из мрамора. Холодная красота. Неживая.

Она не сразу поняла, что вот уже несколько мгновений Самуил молча пропускает новоприбывших в дом, не рассыпаясь в благодарственном приветствии, как отец. Взгляд фиолетовых глаз упирался в серые — темные, холодные и глубокие словно грозовые тучи. И эти глаза насмешливо прищурились. Варя не увела взгляд, как полагалось поступать. Внутри поднималась волна невесть откуда взявшегося протеста, барыня выше вздернула подбородок.