Книга Змеиные боги, страница 54 – Лизавета Мягчило

– На меня твой магнетизм не действует, Щек. Я прекрасно знаю таких парней, по месяцам девушек меняете как перчатки. Я использованной быть не желаю, ищи себе добычу среди деревенских.

А внутри сжалось в комок и скользило огорчение, даже кончик языка пощипывало. Потому что Катя нахально врала. Надеялась, что выглядела при этом правдиво и уверенно. Каменная роковая женщина. Как скала, не склоняющаяся перед ветром. Лгунья, ее жало к нему, как осину. Смоль даже коленок от его ног отнять не хотела, дуя губы в мнимом осуждении.

В голове испуганно бились мысли – царапали черепную коробку и падали вниз дохлыми птицами. Что-то не то, что-то не так, она не могла вспомнить улыбку Бестужева. Ту, за которую готова была продать собственную душу еще пару дней назад. Вспоминала Сашу, а внутри все покрывалось каменной коркой и расходилось трещинами. Катя тонула в золоте чужих глаз – глубоких, сокрушающих волю и суть.

Щек прекрасно это понимал. По нему видно. Заметно по самовлюбленной скептической улыбке, с которой он встречал ее отрицание. А Смоль вязла в этом взгляде, как муха, вляпавшаяся в мед. Вот-вот умрет в избыточной сладости. Это не могло быть так, всему виной что-то постороннее. И она пыталась найти причину.

– Запах травы безобиден? – спросила с глупой надеждой, по-детски.

«Пожалуйста, скажи, что он пьянит. Ну пожалуйста».

Мужчина оставался серьезен, продолжая вглядываться в ее широко распахнутые, испуганные глаза. Мягкий голос почти перешел в чарующий шепот.

– Все, что ты чувствуешь здесь, твое собственное. Трава ни при чем. – Будто сжалившись, он прервал зрительный контакт, окинул задумчивым взглядом поляну.И это действительно отрезвило. – Так что, девочка Катя, расскажи мне больше о своей работе.

– Это? Я собираю цветы для бабушки Софьи, взамен она обещала провести нашу группу к моровой избе. Не хотелось бы блуждать как тогда, на болотах.

– Ерунда, – в голосе Щека послышалась снисходительность, – она приведет вас к пустой, туда все деревенские спокойно малышню водят. Память истории. Выходи сегодня после полуночи из дома, я покажу нужную дорожку. Там вы найдете куда больше интересного, обещаю. Ты изучаешь что-то конкретное?

– Я подумаю над твоим предложением… О, это покажется тебе скучным или смешным. Я выбрала полоза. – Взгляд Щека рывком вернулся к ней, с губ сорвался гортанный мягкий смешок. И от этого удивленного внимания Кате стало неловко. Сейчас высмеет ее выбор, назовет наивно-романтизированным, как это совсем недавно сделала Гаврилова. – Ну, знаешь, легенда о Великом полозе, зме́е, охраняющем злата Уральских гор. Мне нравится, как деревенские передают его справедливость, о нем говорят со страхом, но уважительно.

Смоль попыталась убедить саму себя в том, что к этому мифу ее тянули не тоскливые песни невест, идущих на погибель. Так ли оно было? Она не могла сказать точно. Его вопрос сбил с толка:

– Несмотря на то что он монстр?

– Не смейся, он мне кажется не монстром, скорее местным природным богом. Змей не причиняет вреда просто так, только если заслуживают. С невестами, конечно, двояко выходит, но хочется верить, что для них подразумевается не самый печальный конец.

Мужчина медленно непонимающе сморгнул, рассеянно сорвал близрастущий цветок и задумчиво повертел в пальцах, продолжая гипнотизировать Катю заинтересованным взглядом.