Книга Малахитовое сердце, страница 34 – Лизавета Мягчило

Ныл каждый сантиметр натруженного тела, тянуло спину, а ладони стерлись до лопающихся мозолей. Мельком взглянув на подрагивающие от натуги пальцы, он тихо выдохнул и встрепенулся, подбадривая самого себя:

– Идите спать, Софья, сейчас мы быстро работу закончим и тоже отправимся. Луна взошла, видно хорошо, вы нам здесь ничем уже не поможете.

Ее не нужно было просить дважды. Кивнув, старушка скользнула по парням внимательным напряженным взглядом и бодро засеменила в сторону дороги. А Елизаров запрокинул голову к темному звездному небу, совершенно счастливо прищурился и пробарабанил веселую мелодию по подлокотникам инвалидного кресла. Пару мгновений наслаждаясь тишиной и подхлестывающим вперед воодушевлением, он направил коляску в сторону аккуратно сложенных снопов.

– Говорил же, все получится, Саня, неделька-другая, и мы все поправим.

Странное предвкушение жадно вцепилось Бестужеву в глотку.

Девятнадцать километров. Пять часов бодрым шагом. «Всего ничего, что ты харю кривишь? Аль передумал?»

Елизарова не устраивало расстояние. Потому что ему бодрый шаг был не доступен, он не мог перескочить через ручей, спуститься в овраг. И тот путь, который у любого здорового парня занял бы пять часов, для них превратился в непозволительно долгое испытание. По расчетам хладнокровно пакующего вещи Бестужева, если они будут двигаться со скоростью около двух километров в час, то приблизительно через восемь часов окажутся на месте. Восемь часов крутить колеса проклятой коляски… Когда Саня скосил на него понимающий взгляд, загривок лизнуло раздражение. Пусть только предложит его катить, и видит Господь – Славик отлупит его кухонным полотенцем по морде.

К сборам пришлось подойти основательно. Бестужев сверял каждый их шаг с записью в потрепанном бежевом блокноте. Славику все это казалось делом более простым: проверить, хватает ли крепежей для палатки, не прогрызены ли крысами тент и стропы, не заедают ли фиберглассовые дуги, образующие высокий свод. Спальный мешок сгодится любой: если отсырел – повесь над костром, воняет – проветри. Главное, что есть где ночевать и что жрать, остальные проблемы всегда решаемы. Закинул все быстро в рюкзак, да топай себе вперед по дороге, любуйся видами. Когда Елизаров озвучил свои мысли вслух, Саша так посмотрел, что невольно стало стыдно.

И теперь они тратили часы. Перекись, крем от ожогов, антибиотик, Господи… Как будто поиски займут не четыре дня в худшем случае, а месяцы. Наблюдая за тем, как Бестужев пересчитывает маленькие пакетики стрептоцида, он сокрушенно вздохнул и закатил глаза к потолку. Там, среди высоких балок, легко смирившись с людским соседством, сплел свою паутину жирный крестовик. Как нельзя кстати вспомнился глупый факт о том, что люди во сне съедают кучу пауков. Желудок истерично сжался, живот загудел, и Елизаров быстро вернул взгляд к сумке.

Когда старуха заковыляла по дороге, выводя их к едва приметной узкой тропинке в луговой траве, Славик воодушевленно присвистнул. Четкая, ровная, без ямок и коварных луж, после которых на колеса налипал толстый слой земли. Ею пользовалась местная ребятня, бегающая к горстке неглубоких озер, чтобы наловить раков. Софья предупредила, что дорожка эта тянется недалеко и быстрообрывается, через две версты придется прокладывать тропу самим.