Книга Бывший. Злой. Зеленый, страница 155 – Татьяна Новикова, Екатерина Вострова

На колченогом столе лежали артефакт Дианы и то «зеркало», которое они достали из контейнера в порту. Явно всё это оказалось здесь неспроста. Не похвастаться же Адалин решила.

Надо сказать, чокнутая стерва всё продумала. Место подобрала идеально. Усилила его магической защитой, которая не позволила бы ни одному живому существу пройти незамеченным. Чары стояли и на дверях, и на больших окнах – Адалин нарисовала целую руническую вязь. Видимо, чтобы не поддерживать магию постоянно, как требовалось бы при колдовстве.

Адалин проследила, чтобы руны не стерлись, ещё раз полюбовалась на то, как крепко связала Злата – и одобрительно хмыкнула.

– Может, ты хочешь что-то спросить? – задала вкрадчивый вопрос.

– А ты мне прям возьмешь и всё расскажешь?

– Почему бы и нет.

– Ты знаешь, что это очень банально? Перед смертью героя выкладывать ему причины своего злодейства. Я такое даже в фильмах не люблю. Как это называется… – Злат сделал вид, что пытается вспомнить. – Ах да. Клише.

– Кто сказал, что ты умрешь? – фыркнула Адалин.

В смысле?..

Златон не понимал причин, зачем его сюда привели – но догадывался, что ритуал будет каким-то темным и наверняка смертельным. Он был сыном Серпа Адрона и прекрасно знал, что ритуалов светлых никто и никогда не проводит. Нечисть вообще не заморачивается добрыми делами.

Исключение – Платон. Брат никогда бы не пошел на сделку со злом, и все его опыты были нужны для какого-то блага. За это Злат и уважал его. В Платоне не былони капли отцовской скверны. Он любил науку, но не добивался желаемого, идя по головам и оставляя за собой трупы. Для него жизнь всегда оставалась превыше всего.

И когда стало известно про опыты над людьми, то вера в брата едва не порушилась. Златон испугался, что они с Ди накопают на Платона какую-нибудь мерзость.

К счастью, обошлось. Адалин понимала последствия и сама согласилась на эксперименты над собой – так можно ли было сказать, что Платон сделал что-то не так?

Только вот в подопытные ему попалась какая-то психованная истеричка. Которая сейчас стояла над Златом и нетерпеливо постукивала пяткой.

– Бог мой, Златон. Неужели даже покопавшись в моей голове, ты так ничего и не понял?! – Она резко тряхнула волосами.

«В моей голове».

Она говорит о том, что они видели в лаборатории, или о том, что подсматривали через воспоминания Платона? Звучало как-то странно. Слишком очевидно.

Но Злат предпочел списать однозначность услышанного на то, что Адалин не в себе.

– Ты не заслуживал того, что сделал с тобой наш отец, – добавила Адалин, пытаясь убедить Злата в жуткой догадке – перед ним стоял его брат.

Только вот Златон не привык доверять любому слову, и уж точно не речам поехавшей «Горгоны».

Доказательств никаких не было. Сказать «наш отец» сможет кто угодно.

– Ты хочешь убедить меня, что ты и есть Платон? – усмехнулся он. – Не получится. Мой брат лежит в «Цербере».

– Да, моя оболочка находится там, но не сознание. Сознанию не нужны преграды, – Адалин вздохнула. – Злат, ну подумай же. Вспомни хотя бы Монику, разум которой мы перенесли в тело твоего голубя. Что, не было такого?

Он прищурился. Про Моню действительно знали не многие. Но кто сказал, что Платон не мог поделиться с Адалин своим первым успешным опытом по пересадке сознания в другое тело?