Книга Одинокий. Злой. Мой, страница 57 – Татьяна Новикова, Екатерина Вострова

Дитрих с Таей переглянулись, и девушка безразлично пожала плечами. Мол, да какая разница.

Дитрих глянул наверх, где располагались вип-ложи. Дурное предчувствие не исчезало, но магический дар пока молчал. Смертей, по крайней мере связанных с цирком, он здесь не видел.

Ладно, бес с вами. На месте осмотрится.

– Согласны, – сказал Дит.

Новые места оказались неплохи. Вид открывался хороший, пространства значительно больше (хоть ноги вытянуть можно), а еще есть возможность заказать закуски и их бы поднесли прямо в ложу. Последний фактор особенно понравился вечно голодной Тае, которая тут же попросила сыра с брусничным соусом.

– Три порции, – заявила она жадно. – Нет, четыре. Дит, а ты что-нибудь будешь?

– Нет, спасибо.

У Дитриха немного отлегло от души. Жене определенно тут понравится. Ей вообще все нравится, где есть сыр, соус и возможность полакомиться от души. Беременность ей очень идет, делает ее смешной, такой чуть забывчивой и особенно нежной.

– Понял, передам ребятам, чтобы принесли четыре порции сыра! Спасибо, что выбрали нас! – вновь хлопнул в ладоши клоун, а затем передал две программки.

Тая полистала свою иизумленно хмыкнула.

– Мне кажется или здесь выступает нечисть?

Дитрих тоже бросил взгляд на афишу представления.

Хм, да, выглядело так, будто здесь полно всяких разных нелюдей, причем многие – в естественной форме, не маскируясь от обычных людей. Вон, на фотографиях виднеются хвост или клыки.

Разумеется, нечисть была повсюду, и выступать в театре она тоже могла, потому что многие жили обычную человеческую жизнь, скрывая истинный облик десятилетиями. Но обычно это как-то не выпячивалось. Не с разрешения же арбитров они будут показывать свое нутро?

– Предсказательница Альбина расскажет вам ваше будущее, – прочитал он.

И, пожалуй, эта предсказательница была единственным привычным Дитриху существом в программе. Не покидало ощущение, что «Семь грехов света» – это про нелюдей, собранных со всего мира и привезенных сюда в качестве декоративных зверюшек.

Тая уселась поудобнее, Дитрих оперся на бортик локтями, вглядываясь в зрительные ряды. Он обратил внимание на парня, сидящего в ложе напротив. Точнее – не на него самого, а на его костюм. Яркий, цветастый, какой-то совершенно аляпистый. Лица издалека почти не было видно, но показалось, что под глазами две красные точки. Или не точки. Не разобрать. Но что-то ярко-красное.

Он – тоже часть цирковой труппы?

Парень козырнул ладонью, но Дит не понял, к кому конкретно обращалось его приветствие.

Так, Платон просил посмотреть с помощью дара на то, как умрут работники цирка. Самое время начать, как раз вот с этого паренька.

Дитрих всмотрелся, но ничего не разглядел. Обычно он видел смерть, даже далекую, хотя бы общий образ или размытое очертание. Он видел, как гибнут нелюди через столетия. Видел их дряхлыми, седыми, ослабшими.

А тут вообще ничего… как бы ни напрягался. Этот парень словно не собирался умирать. Вообще. Никогда.

Дитрих перевел взгляд на жену, собираясь коснуться ее ладони – чтобы усилить свои способности и наверняка узнать, как оборвется жизнь парня со странными красными точками на щеках.

Картинка тотчас поплыла перед глазами, и смутный образ видения затуманил взор. Только вот оно было связано не с незнакомцем из ложи напротив.