Онлайн книга «Одинокий. Злой. Мой»
|
Платон сглотнул, досчитал до десяти, сосредотачиваясь. Он понимал, что нужно срочно выбираться наружу. Проще всего разломать гроб, прибить водителя как ненужного свидетеля и сбежать. …Крышка гроба вылетает с хрустом. Машина тормозит от странного звука, и затаившийся Платон выскакивает из нее. Он посреди пустой трассы. Взгляд его мечется в поисках спасения, но единственное верное решение – скрыться в лесах. Затаиться. Платон видит себя со стороны. Не себя – отца. Отцовское тело, изможденное, отощалое, постаревшее. Но понимает – это он сам. От этого становится лишь жутче. – Эй! Ты что, ожил?! Водитель стоит в метре от него, смотрит настороженно, но не испуганно. Скорее, с легким возмущением. Мол, как ты мог передумать подыхать в мою смену? – Прости, – сглатывает Платон, понимая, что должен кинуться на бедного мужика и переломать ему шею. Иного пути нет. Водитель оказывается проворнее. Он одним отточенным движением выбрасывает на землю артефакт – кристалл синего оттенка. Вспышка света на миг ослепляет Платона, а когда в глазах проясняется, перед ним стоит низенькая девчушка лет двенадцати, тонкая как струна. У нее две белесые косички и строгий недетский взгляд. – Статья сто тридцать третья. Совершение побега из Теневерса, – произносит она монотонным старушечьим голосом. – Мера наказания – смертная казнь… Платон дергается, поднимает вверх руки. Он объяснится, пусть его только выслушают. Это чудовищная ошибка. Недоразумение. Он – не отец. – Попытка оказать сопротивление арбитрам при исполнении, – бормочет девочка, ни к кому конкретно не обращаясь. Через секунду она скачком оказывается возле него, обращается в чудище – мохнатое, огромное, с крокодильей головой и огромной пастью. Раз, и эта пасть попросту заглатывает голову Серпа Адрона. Хрустят позвонки. А затем монстр выплевывает ее, и та, как мячик, катится по асфальту. – Предлагаю отчет не составлять, а то погрязнем в бюрократии, а я только из отпуска вышла, – скучающим тоном заявляет девчушка, вернув прежний облик и облизнув губы. – Его все равно в морг везли. Положим в гроб, башку на место приставим – как новенький будет. Водитель лишь сглатывает, смотря на то, как под обезглавленным телом расплывается лужа крови… Видение пролетело быстро, за секунду, мелькнуло перед глазами и исчезло. Не потребовалось даже осмысливать его – оно запомнилось так, будто всегда было в разуме Платона. Все ясно, водителя лучше не трогать. А если просто выломать крышку гроба и дождаться, когда они доедут до места назначения? …Смерть поджидает в стенах крематория. Все тот же артефакт или сирена тревоги, на которую реагируют арбитры… А если попытаться сбежать прямо так, пока машина едет? Выскочить на каком-нибудь светофоре или даже на полном ходу – регенерация залечит раны. …Смерть подстерегает в лесах и улочках, идет по пятам, дышит смрадом в спину. Его ищут, его находят, его уничтожают… …В каждом биении сердца – смерть… В любой из концовок Платона отлавливали арбитры. Они брали его след, они настигали его и убивали без толики сожаления. Их не интересовало, кто он такой,они не слышали его объяснений – его ждала гибель. Во всех исходах. Это походило на шахматную партию, ставка в которой – его собственная жизнь. Он пытался ходить наперед, но раз за разом получал «шах и мат». Точно в компьютерной игре, в безумном квесте, где любой неверный шаг оборачивается надписью «Игра окончена», но у тебя есть шанс перепройти ее заново – и ты до безумия жмешь на «Начать сначала». |